нашли себе занятие, пока в комнате говорили о делах. Роль связной, этакой секретарши то ли при Никола, то ли при Кэлли. Чашки громыхали от вспышки гнева.
– Ну хорошо, – говорил тем временем Кэлли, – я вас слушаю. Что нужно вам?
– Мне нужно сохранить анонимность.
Когда Элен вернулась в комнату, Кэлли все еще стоял. Никола повернулась и облокотилась на книги, скрестив руки на груди и положив ладони на плечи, подобно эполетам. Она не пыталась кокетничать, но все же выглядела несколько глуповато.
– А что нужно мне?
– Вам нужен Шмидт. – И поскольку Кэлли в недоумении посмотрел на нее, Никола добавила: – Партнер Джея. Ну тот, кто...
– Да, – вспомнил Кэлли. – А мужчины, которые приезжали сюда...
– Эллиот вел машину. А второй – Голдман.
– Они будут заодно со Шмидтом? – Кэлли все еще переваривал информацию, полученную от Никола, и то немногое, что Элен сказала ему по телефону.
– Обязаны быть заодно. Это его прислуга.
Элен вошла с подносом. Никола опустила руки, и манжеты блузки съехали ей на пальцы. Блузка была ей сильно велика. Никола закатала рукава выше локтей.
– С тобой все в порядке? – спросил Кэлли, обращаясь к Элен.
Элен полуобернулась и, выставив ногу вперед, чтобы показать ему ссадины на голени, ответила:
– Короче говоря, все прекрасно.
– Я ведь могу просто арестовать вас. – Внимание Кэлли переключилось.
– Арестуйте Шмидта.
– Но это невозможно, не упоминая о вас. Какой у меня повод для обвинения? В чем? Он же не убивал вашего мужа.
– Но он знает, кто это сделал.
– Знает? Вот как?
– Ну... он знает, кто отдал приказ.
– Это разные веши.
– Мне все же не хотелось бы быть замешанной в этом.
Элен разлила кофе, но предоставила им самим взять чашки с подноса. Кэлли держал свою чашку, как водитель грузовика: обхватив ее ладонью и повернув ручкой от себя. Он сказал Никола:
– Если имело место незаконное заточение – вы мне нужны. Если сейчас была совершена попытка похищения – вы мне нужны. Если это было нападение – вы мне все равно нужны! Вот все возможности задержать его на время. Если я спрошу его о...
– О Джее.
– ...о Джее, да, то он, конечно же, не поймет, о чем я говорю, или ответит, что вы обезумели от горя, не отдаете отчета в своих поступках, страдаете приступами болезненной фантазии... У меня же ничего нет. Только вот вы.
– Все это чепуха.
– Но в чем же я могу его обвинить?
– И это чепуха.
Элен пыталась понять, в какой степени решимость Никола, твердость, с которой она вела эти переговоры, проистекают из страха. И пришла к выводу, что менее чем наполовину. Все остальное определяла несгибаемая сила характера. Элен подумала, что Кэлли получит от Никола только то, что она захочет дать ему, и не более. Она проиграла во всем том, в чем намеревалась проиграть. Кэлли тоже думал об этом, но все же сделал последнюю попытку:
– Дело ведь не только во мне. Есть люди, которым я должен докладывать.
– Так не докладывайте, – предложила Никола и, повернувшись к Элен, спросила: – Я думаю, что вряд ли вы курите?
– Больше нет. Но у меня остались сигареты.
Элен подошла к ящику стола и достала оттуда припрятанную на черный день пачку, так и не распечатанную. Там же были спички. Никола зажгла сигарету и немного подождала. Ждал и Кэлли.
– Я предлагаю вам нечто, чего у вас еще этим утром не было, – сказала она. – Это все, что я могу дать. Как бы вы ни использовали это, вы должны действовать неофициально. Меня как бы вовсе не существует. И вы не арестовываете Шмидта. Вы можете выдрать у него зубы, разбить ему коленные чашечки, забить в него гвозди, если пожелаете. Я была бы только рада. Но не делайте ничего, что предаст его имя гласности, потому что тогда станет известно и обо мне.
– Я ведь могу солгать, – заметил Кэлли. Никола курила, продолжая ждать ответа. И Кэлли сказал: – Хорошо.
Никола дала Кэлли адрес в Хайгэйте. Она объяснила:
– Они собираются покинуть страну, но сначала им придется заехать туда: там остались записи о продажах, адреса, номера телефонов... Меня они держали в моем доме, а в этом месте живет Шмидт, когда бывает в Лондоне. Джей любил сохранять дистанцию.
– Значит, их трое, – сказал Кэлли. – И вы полагаете, что я отправлюсь туда без поддержки?
– Вы не скажете никому ни слова. В этом суть договора.
– Но я ведь могу и солгать, – напомнил он.
– А я могу сыграть сумасшедшую, – тут же отреагировала