шкафа, разложил в ванной свой бритвенный прибор и еще разок разогрел пиццу в духовке. Его приятно удивляло, что все эти обычные вещи были доступны.
В течение всего вечера в промежутках между тем или иным занятием он подходил к окну: его прямо-таки тянуло туда, как философа притягивает какая-нибудь овладевшая им идея. Даже в три часа ночи он все еще был у окна, твердо сжимая прицел, хотя видел он не столько глазами, сколько сознанием, видел сетку улиц, парки и шоссе, пригородные дороги и бойкие торговые улицы, кладбища, пристани, кинотеатры...
Город. Весь город был полигоном для убийства.

* * *

– А что там насчет ребятишек? – спросил Доусон и добавил: – Ну тех, которых он застрелил в...
– Я догадываюсь о каких ребятишках ты говоришь, – огрызнулся Кэлли.
– Да я и не сомневался. Ладно. Так куда же ты намерен их пристегнуть?
– Здесь есть связь.
– Да ну? Девушка застрелена явно наобум. Она немного подрабатывала, выдаивая тоскующих и одиноких мужчин. А какой-то другой мужчина тоже застрелен, и тоже, по всей видимости, наобум. Есть весьма незначительный шанс, что убитая девушка от случая к случаю утешала именно его. Ты придаешь этому важное значение. А с какой стати? Это просто совпадение.
– Это ты гак думаешь.
Тем временем Доусон уже довез Кэлли до квартиры Элен Блейк. Они сидели и разговаривали в машине уже больше получаса. Кэлли посматривал вверх, на освещенное окно гостиной Элен.
– Да, думаю, – ответил Доусон. – Послушай, последние три года я стригусь у одного и того же парня. Сколько?.. Да, три года, примерно каждые два месяца. Предположим, его застрелили и меня застрелили. Тебе что же, и здесь захочется найти связь?
– Ты не видишь разницы между стрижкой и тем, чем занималась Боумэн? – спросил Кэлли.
– Это совпадение, Робин. Господи, да она ведь даже... как ее зовут? Жанет? Она же даже не уверена.
– Если только это не было...
– Да ведь шлюхи и их клиенты, зубные врачи и пациенты, повара и те, кто приходят поесть в ресторан, – все они встречаются друг с другом для чего-то!
– Так, а если бы не было этих ребятишек у реки, что бы ты тогда подумал?
– Да то же самое!
– У тебя бы тогда было только два трупа, и ты бы искал некую связь между ними. И если есть какой-то повод для этих убийств...
– Хорошо, твердой уверенности у меня нет. Но...
– Вот потому-то я и считаю это возможным.
– Но ведь это же не так! Ребятишки у реки разрушают всю твою теорию. – Доусон на минуту умолк, припоминая. – Люси Пирсон и Дункан... как его там... Кроуфорд, да? Она училась на последнем курсе в Беркбеке, а он был маклером в Лондоне. Ну и что же, по-твоему, это все значит? Тайная торговля секретными сведениями для получения ученой степени историка?
Кэлли заметил, что в гостиной Элен свет погас, но тут же зажегся в спальне.
– Мы только понапрасну тратим время, – сказал Доусон.
– Но можно ведь поискать! Отчего же не поискать?
– Я тебе только что сказал, отчего. Не говоря уже о том, что убитой горем вдове, которая спасается джином с тоником, предстоит услышать, что ее покойный муженек обожал, когда крашеные блондинки в чулках сосут его член...
– И тебя это волнует?
Немного задумавшись над этим, Доусон ответил:
– Ну, не так чтобы очень. Но эти ребятишки у реки...
– Послушай, – сказал Кэлли, – я готов побиться об заклад, что ты прав. Понятно? Я уверен, что ты прав. Честно говоря, я и сам думал так же, когда получил сообщение об этой Боумэн. Моя собственная идея мне не нравится, и я предпочел бы, чтобы все было по-другому, но ведь даже если ты и прав, это же не остановит убийств, а?
Кэлли снова посмотрел вверх, и надежда в его глазах померкла вместе со светом, погасшим в спальне Элен.
– Я хочу, – сказал он, – чтобы мы внимательно проверили связь между Боумэн и ее клиентом потому, что мы не имеем права допустить ошибку, потому, что такая связь существует, – не важно, совпадение или нет, что они оба убиты, – и потому, что это, черт подери, вообще единственное, что у нас пока есть!
– Ты хочешь сказать, что надо что-нибудь делать, – уточнил Доусон.
– Я ведь уже говорил тебе: я допускаю, что ты прав, – тихо, едва сдерживая раздражение, сказал Кэлли. – Но все дело в том, что кому-то пришло в голову устроить себе чертовски веселенькое развлечение – слоняться по Лондону и пристреливать людей. Он, видно, балдеет от такой забавы.