другими. Но сводные ли мы с ней сестры? Иногда мне кажется, что вся моя жизнь до семилетнего возраста была сплошным сном. У него то же самое фантастическое мерцание по краям, какое было у цветной пленки «техниколор» в 50-е годы, когда зеленые оттенки желтели, а цвет любого моря становился бирюзовым. Иногда мне кажется, что свое прошлое я сшила из ниток старой одежды моих родичей и с тех пор вот уже много лет выдергиваю швы.
– Свояченица Проспера Шармы, – пробормотала я тихо.
И только несколько часов спустя, когда я проснулась и услышала рев муссонного ливня, хлеставшего по окнам больницы, я вспомнила все по-настоящему. Надо мной склонилась Миранда.
– Хиджра, подобно Шиве, способен насылать дождь, – сказала я ей.
И эта фраза показалась мне вполне уместной. Роби был с Эйкрсом, но где же была Сунила?
– Это я, Роз. Я попросила, чтобы тебя перевели в отдельную палату. Ты скоро поправишься.
Она пододвинула стул к кровати и села.
– Они нашли ее? А Роби? Он тоже здесь?
Она взяла меня за руку.
– Роз, расслабься и постарайся уснуть. У тебя осталось несколько царапин и синяков, но это просто чудо, что ты не утонула. Можешь благодарить упаковку из-под кока-колы. Медсестры сказали мне, что им пришлось сделать тебе укол сильного успокоительного, прежде чем они смогли вырвать ее у тебя из рук.
– Сколько я еще здесь пробуду?
– Вполне возможно, что тебе уже завтра разрешат поехать домой.
– Люди в лодке и Томас. Роби с другими трупами. Я сказала им.
Миранда удивленно взглянула на меня.
– Все вели себя чудесно, Роз, твой шофер привез тебя сюда и потом связался со мной. Томас, его так, кажется, зовут? Он поднял такой шум в полицейском участке, что им в конце концов пришлось выехать и провести расследование. Слишком поздно, правда, однако охранник подтвердил достоверность рассказа Томаса, так же, как и чудовищный погром в здании Центрального отдела реквизита.
– Который сейчас час?
– Два часа дня. Ты проспала несколько часов. Мы с Проспером очень за тебя беспокоились. Он уже приезжал сюда немного раньше.
– Я чувствую себя такой виноватой, – сказала я.
– Из-за чего, Розалинда?
Голос Миранды был таким же мягким и нежным, как и голос медсестры.
– Из-за того, что я сбежала. Из-за того, что я не смогла ничему помешать.
Я говорила о Роби, но с тем же успехом на его месте могла быть и моя мать. Чувство вины – мое второе "я".
Миранда подумала, что я говорю о матери.
– Ты сделала все, что в твоих силах, Роз. Папа рассказывал мне. И в какой-то момент ты должна была подумать и о своей собственной безопасности.
– Их большая вина, – сказала я, – подобна медленно действующему яду, который только теперь начинает разъедать их души.
Эти слова произнес отец после похорон. В то мгновение, когда мы не могли смотреть друг другу в глаза. Я повторила их или мне только приснилось?
– Что ты сказала, Роз? – На этот раз ее часы показывали два тридцать. Я потеряла еще тридцать минут. – Ты то приходишь в себя, то снова теряешь сознание.
– Ничего. Слова, которые отец произнес много лет назад. – Я кашлянула. – Он сказал, что чувство вины – это медленно убивающий яд.
Она покачала головой:
– Он никогда ничего подобного мне не говорил.
– А зачем? Ведь ты – законная дочь.
Пальцы Миранды сжали мою руку.
– О нет, Розалинда! Не поэтому. Он не говорил мне потому, что я никогда не была ему так близка, как ты.
– Извини, – сказала я, не зная, за что, собственно, извиняюсь.
– Ну, что ты.
Она делала все, что в ее силах, чтобы бросить мне канат со спасательной шлюпки. Единственное, что от меня требовалось, – проплыть мимо нескольких мертвых тел. Но нужно было сделать слишком большое усилие. Оно мне не давалось. Я увязала в необходимости как-то оценить и степень причастности ко всему сестры. Что ей известно? Существуют разные степени вины. Какова ее степень? Я отвернулась, чтобы было легче произнести следующие слова.
– Прошлой ночью, – сказала я, говоря медленно и четко, – партнер Проспера по бизнесу, Эйкрс, заставил меня наблюдать за тем, как он медленно пытал одного юношу, чтобы получить от него фотографии, изобличающие в коррупции правительственных чиновников. Чиновников, связанных с твоим мужем по сделкам с недвижимостью. Я думаю, что к этому времени они уже убили Роби и, возможно, Сунилу, друга или подругу этого твоего Сами. Сами, дочери Проспера,