Должно быть, ночью у меня вспотела правая щека, так как на ней отпечатались слова: «очертания размываются и сливаются».
За окном вчерашняя черная полоса на горизонте расползлась и покрывала теперь уже половину города стеной цвета мидий. Повсюду царила мертвая тишина. Как могли шотландцы, эта тенелюбивая народность, выжить в подобном климате? "Когда-то давным-давно, – рассказывала моя мама, – когда белые люди впервые пришли на эти берега, за всю жизнь человека здесь бывало не больше двух муссонов. И люди жили намного дольше, Розалинда. Даже слишком долго".
Давние голоса становятся слышнее. Я сполоснула лицо холодной водой, чтобы избавиться от них, и натянула тончайшие белые панталоны «Маркс и Спенсер», половину своего культурного наследия, которая навеки останется английской. А на них я надела длинное платье из муслина терракотового цвета, цвета моей любимой земли.
Затем я позвонила Шоме Кумар, немного поболтала с ней о том о сем и в конце спросила, не доходили ли до нее слухи о том, что у Проспера или у Майи был сын, возможно, незаконнорожденный. Казалось, сама мысль о возможности чего-то подобного потрясла ее. Она насторожилась в ожидании захватывающей истории.
– Вот что я вам скажу, Шома. Давайте договоримся, вы рассказываете мне о достоинствах Проспера как любовника и получаете приоритет на любую пикантную информацию, которую мне удастся заполучить по этому поводу.
– Как любовника?
– Вы ведь говорили, что Калеб – настоящий сексуальный титан. Я почти уверена, что вы располагаете кое-какими сведениями относительно сексуальности Проспера.
Внезапно в Шоме проявилась нехарактерная для нее сдержанность. Она сказала, что не может входить в детали этой стороны их отношений, и заявила, что, по ее мнению, Проспер – режиссер во всем, не исключая и интимной жизни.
– Вы хотите сказать, что ему нравится наблюдать за сексом? – спросила я, стараясь в это мгновение не думать о сестре.
Но Шома больше ничего не добавила.
После этого я позвонила Сатишу Айзексу, чтобы удостовериться, что фотографии готовы, затем Рэму, узнать, отыскал ли он владельцев кинотеатра «Голиаф».
– Я все испробовал, – сказал он. – Но кто бы ни был владельцем этого здания, он хорошо умеет заметать следы. Но я пока не сдаюсь и буду искать и дальше.
Не успела я положить трубку, как телефон зазвонил снова. Служитель отеля сообщил, что мне звонил господин Ашок Тагор.
– Если он позвонит еще раз, скажите, что я перезвоню ему попозже.

* * *

В Центральном отделе реквизита Сатиш сделал увеличенные копии фотографий Сами и Майи. Если раны на обоих телах и не были полностью идентичными, то по крайней мере достаточно сходными, чтобы можно было делать выводы о наличии какой-то связи между ними.
– А вот книга, которая вас интересовала, – сказал Айзекс. – Здесь есть большой раздел, посвященный изображениям Сканды. – Он указал на фотографию скульптуры из песчаника, изображенной в профиль. – Вот эта, как мне представляется, очень похожа на ваши рисунки.
Фигура на фотографии обладала удивительным сходством с рисунком Сами, вплоть до отколотого кусочка в левом ухе у скульптуры, хотя Сами делал свой рисунок под другим углом зрения.
– А нет ли у вас фотографии этой скульптуры в полный рост?
Сатиш покачал головой.
– Это старая фотография. Художник, вероятно, рисовал с натуры. Но я просмотрю наше собрание. Возможно, отыщутся ее фотографии из других источников. – Он вытащил очки с очень толстыми стеклами для чтения мелкого шрифта и стал просматривать индекс. – Нет, к сожалению, нет, боюсь, что лучших фотографий нет. Эта фотография – из коллекции вашего свояка. В последний раз коллекция Шармы копировалась в самом начале шестидесятых, чем и объясняется плохое качество репродукций. – Он снял очки и радостно мне улыбнулся. – Но что вас беспокоит, мисс Бенегал? У вас ведь есть преимущество по сравнению со всеми нами: вы сможете взглянуть на оригинал, когда только захотите! Стоит лишь нанести визит вашему свояку.
Но когда подобный визит моему свояку наносил Сами?
– Вы можете взять эту книгу на пару дней, если она вас заинтересовала, мисс Бенегал.

12

Ко мне вернулся мой Томас, довольный и самоуверенный после крупных чаевых, полученных от одного арабского нефтяного шейха, которого он перевозил вместе с женами от одного торговца бриллиантами к другому. Он сообщил мне,