свалился, очевидно, в воде. И вот поглядите, что у него привязано к большому пальцу!
Томи и Нанги наклонились, чтобы взглянуть. Барахольщик не носил носков под обувь. Нога его невероятно вздулась. К большому пальцу липкой лентой был приклеен крохотный ключик.
Томи достала перочинный нож и перерезала клейкую ленту, осторожно взяла ключик и уронила его на ладонь Нанги.
— Возможно, — сказала она, — у нас есть еще одна зацепочка.
* * *
Из всех правил я больше всего уважаю настоящее, — сказал детектив Эйлбемарл. — Что если наведаться к сенатору Хау прямо сейчас?
Шизей кивнула:
— Как скажете.
— Это сержант Джонсон, — представил Эйлбемарл огромного негра-полицейского, присоединившегося к ним по дороге к выходу.
— Я его помню, — сказала Шизей.
— Вы удивительная женщина, — сделал ей комплимент Эйлбемарл, когда они спускались с крыльца и шли по направлению к машине без опознавательных знаков. Было жарко и душно, хотя с Чезапикского канала и дул легкий ветерок: типичная летняя ночь в столице. — Вы уверены, что хотите принять участие в нашей операции?
— Вы хотите, чтобы я поехала, я и еду. Все очень просто.
Эйлбемарл крякнул:
— Нет ничего простого в этом мире. — Он выехал на улицу. — Когда кто-нибудь из подчиненных Хау начинает перечить ему, этого человека могут ждать неприятности.
— Я не перечу ему, — поправила Шизей. — Я его вам сдаю.
Эйлбемарл не мог сдержать улыбки. — Ну, должен вам сказать, вы крепкий орешек. Правильно я говорю, Бобо?
— Черт меня побери, если это не так, — откликнулся сержант Джонсон с заднего сиденья. У Шизей было ощущение, что он дышит ей в шею.
Эйлбемарл продолжал:
— Я полагаю, вы отдаете себе отчет в том, что у сенатора достаточно средств, чтобы подрезать вашу карьеру на веки вечные. Это вас не пугает?
Шизей только молча посмотрела на него в темноте салона автомашины.
Он вел машину быстро, но без лихачества. Через несколько минут они уже подъезжали к резиденции Хау на Семнадцатой улице.
— Этому дому следовало бы быть музеем, а не жильем, — пробормотал Эйлбемарл, вылезая из машины. Взглянув вверх, он увидел свет на третьем этаже. Указал рукой: — Я полагаю, вы знаете здесь все входы и выходы?
— Я знаю только офисы на первом этаже. На третьем — личные покои сенатора. Я там никогда не была.
Эйлбемарл опять крякнул, и они поднялись по каменным ступенькам. Позвонил. Ответа не было. Немного подождав, опять позвонил, на этот раз подольше. Тишина. Он повернул ручку — и дверь открылась вовнутрь.
Эйлбемарл и Джонсон немедленно вынули пистолеты. — Когда имеешь дело с параноиком вроде Хау, это явно не помешает.
— Может, лучше вызвать подкрепление? — спросил Джонсон.
— Незачем, — категорично бросил Эйлбемарл. — Он наш. Ни с кем не хочу делиться. — Повернулся к Шизей: — Вы останетесь здесь.
— Я хочу войти вместе с вами, — возразила она.
— Это против правил, — проворчал Эйлбемарл, уже войдя внутрь. Сержант Джонсон сердито посмотрел на нее и последовал за шефом. Через секунду и Шизей прошла вслед за ними.
На первом этаже было темно. Она видела, что полицейские нашли винтовую лестницу и медленно поднимаются по ней. Как тень, она скользнула следом. На втором этаже тоже не было света, но здесь было уже не так темно, потому что сюда просачивался свет с третьего этажа.
— Держи голову пониже, — услышала Шизей шепот Эйлбемарла, и они начали подниматься.
Лестничная площадка третьего этажа была залита светом из дверей комнаты, которая была, очевидно, кабинетом Хау. Книжные шкафы от пола до потолка окружали пару кожаных диванов, повернутых друг к другу лицом, и еще кресло с высокой спинкой — тоже с кожаным сидением. Массивный старинный письменный стол красного дерева с резным орнаментом в виде фруктов и вращающееся кожаное кресло. На стенах с темно-зелеными обоями висели картины, изображающие сцены охоты, — очевидно, работа английских живописцев. Все лампы были включены.
Перед одним из диванов лежал старинный персидский ковер, но теперь за него никто не дал бы и цента, потому что он был залит кровью и заляпан человеческими мозгами. Сенатор Дуглас Хау полусидел в неестественной позе на этом диване. Ноги были нелепо положены одна на другую, будто он отдыхал, — если слово отдых здесь уместно. Руки раскинуты, словно от отдачи. Короткоствольное ружье системы «Магнум» лежало неподалеку от его правой руки.
[Назад][1][2][3][4][5][6][7][8][9][10][11][12][13][14][15][16][17][18][19][20][21][22][23][24][25][26][27][28][29][30][31][32][33][34][35][36][37][38][39][40][41][42][43][44][45][46][47][48][49][50][51][52][53][54][55][56][57][58][59][60][61][62][63][64][65][66][67][68][69][70][71][72][73][74][75][76][77][78][79][80][81][82][83][84][85][86][87][88][89][90][91][92][93][94][95][96][97][98][99][100][101][102][103][104][105][106][107][108][109][110][111][112][113][114][115][116][117][118][119][120][121][122][123][124][125][126][127][128][129][130][131][132][133][134][135][136][137][138][139][140][141][142][143][144][145][146][147][148][149][150][151][152][153][154][155][156][157][158][159][160][161][162][163][164][165][166][167][168][169][170][171][172][173][174][175][176][177][178][179][180][181][182][183][184][185][186][187][188][189][190][191][192][193][194][195][196][197][198][199][200][201][202][203][204][205][206][207][208][209][210][211][212][213][214][215][216][217][218][219][220][221][222][223][224][225][226][227][228][229][230][231][232][233][234][235][236][237][238][239][240][241][242][243][244][245][246][247][248][249][250][251][252][253][254][Вперед]