Пугливые кролики, разбегались в стороны с их пути, а один раз они даже увидели пушистый хвост лисицы и ее треугольную мордочку, сверкнувшую в их сторону глазами, как бусинками.
Миновав пару огромных валунов, они вышли на ровное, поросшее травой место, закрытое со всех сторон.
— Прекрасное место. Откуда ты его знаешь? — спросил Сендзин.
— Я прихожу сюда, когда хочу побыть одна и хоть немного отдохнуть от издевательств и насмешек, — объяснила Су.
— Больше об этом можешь не беспокоиться.
— Никто бы не сумел так здорово отшить их, как ты! — сказала она, покраснев.
— Ты бы и сама сумела это сделать, если бы захотела, — сказал Сендзин. — Без моей помощи — и без чьей-либо еще!
— И да, и нет, — молвила Су. Затем она перевела взгляд с него на окружающий их пейзаж. — Здесь так красиво! — Она глубоко вздохнула, — Воздух здесь, наверху, совсем другой: чистый, как дыхание младенца.
Но Сендзину было не до пейзажа. Он думал о другом: как превратить эту слабую девушку в нечто совершенное? Потом вздохнул, подумав о том, что живой шедевр, если ему удастся создать его, потом придется разбить.
Он взял ее за руку.
— Зачем ты привела меня сюда?
— Зачем? — она пришла в замешательство, как тогда на уроке, когда сэнсей попросил повторить ее то, что он только что продемонстрировал. — Я хотела поделиться с тобой всем этим.
— Поделиться чем?
— Да вот ЭТИМ. — Су раскинула руки, как бы желая обнять все вокруг них.
— Этот клочок земли, затерянный среди камней?
— Нет, — ответила она, встретив его взгляд. — Он не такой, как все, особенный. — Она взяла его руки в свои. — Потому что он МОЙ.
И вот тут в первый раз Сендзин почувствовал, что и она имеет дар. Он ему показался довольно слабым, но потом, уже покинув Дзудзи, он начал подозревать, что Су, возможно, очень искусно скрывала его от других тандзянов, и он пожалел, что не познакомился с ней получше.
Но в тот момент он только почувствовал жалость к девушке, аура которой настолько слаба, что необходимо столько простора вокруг и полнейшее уединение, чтобы можно было ее почувствовать. Но он должен был признать, что красота вокруг была просто неописуемая, как и красота ее лица, — и он окружил ее стальными кольцами своей ауры, чтобы еще больше украсить пейзаж, И тотчас же почувствовал, что Су была права: это был BE пейзаж, ставший таким прекрасным отчасти потому, что она спроецировала на него свою ауру.
— Говорят, ты родом из Асамы, — Су посмотрела на него. — Это правда?
— Да, — Он почувствовал, что она вся напряглась, и решил разрешить ей задавать любые вопросы.
— Ты случайно не знаешь тандзяна по имени Айчи?
— Нет, — ответил Сендзин, почему-то почувствовав, что знает, и попросил, описать его внешность.
Су описала Речника.
— Я его знаю, — сказал Сендзин. — Много лет он был мне отцом.
— Отцом? — воскликнула Су.
Сендзин объяснял ей, что Речник оказался братом Аха-сан, его приемной матери. Он также сказал ей, что Речник был его первым сэнсэем.
— А, тогда понятно, — сказала Су, — почему старейшины тебя боятся.
— Старейшины и Мубао меня боятся? — удивился Сендзин. — Тогда почему они приняли меня?
— Они не могли тебя не принять, — ответила она, — У них не было выбора. Ты тандзян, и они не могли дать тебе от ворот поворот. Но, зная, что ты пришел от Айчи, человека, который пытался украсть изумруды тандзянов...
— Постой, — сказал Сендзин. — Я думал, что шестнадцать изумрудов давно украдены коварной женщиной по имени Лианг.
— В самом начале было двадцать четыре изумруда, — объяснила Су. — Восемь штук до сих пор находятся здесь. Вот их-то пытался Айчи украсть.
— И чем же кончилась попытка?
— Его поймали, — ответила Су, — судили и приговорили к изгнанию. Как я понимаю, он вернулся на Асамские горы и начал преподавать там свою версию Тао-Тао. Что, надо сказать, строжайше запрещено.
— Его не очень-то останавливают запреты.
— По-видимому, — согласилась Су.
Тут Сендзину кое-что пришло на ум, и он спросил:
— А что, действительно такой закон существует, что тандзяна обязаны сюда принять? Я что-то не слыхал о таком.
— Тем не менее, могу тебя заверить, что такой закон есть.
Но что-то в ее глазах сказало ему, что она не договаривает.
— Но это не все, — сказал он, немного усилив требование известным ему способом.
— Не все, — прошептала Су. — Это касается лишь тандзянов, которые восходят