мрачными многоквартирными домами и большими старинными зданиями.
– Я тут живу неподалеку, – сказал Саймон.
– Я тоже, – ответила она.
Они свернули на восток и пошли по тускло освещенным улицам назад, по направлению к Хеннепин. Миновали ночлежку при церкви Сент-Эндрю, потом прошли мимо узкого длинного сквера с детской площадкой посередине. Тихо раскачивались потревоженные ветром качели. Вдали, в нескольких кварталах, виднелась задняя часть Миннеаполисской публичной библиотеки. На таком расстоянии она выглядела довольно зловеще.
– Прямо мурашки по коже, – тихо сказала Конни и крепко взяла Саймона за руку. Ее ладонь была сухой и мягкой; длинные ногти впились Саймону в запястье.
– Ты ведь не против? – спросила она.
– Нет.
– Это ведь ничего не значит.
– Нет, не значит.
– А та девушка из ночлежки…
– Бекки.
– Бекки. Вы с ней вместе?
– Вроде того.
– А… Она милая.
Она произнесла «милая» так, будто имела в виду «отвратительная».
– Да.
– Тебе повезло.
– Да, – глубоко вздохнув, сказал Саймон.
– У тебя ладонь влажная, – сказала она.
– Серьезно?
– И ты больно прижал мою руку.
– Извини.
– Тебе страшно?
– Да.
– Мне тоже. Подожди-ка минутку.
Конни остановилась, открыла свою крошечную сумочку и, покопавшись в ней, вытащила пакетик с белым порошком и пилку для ногтей. Открыв пакетик, она зачерпнула кончиком пилки небольшую горку, осторожно поднесла ее к носу и резко вдохнула. Ее спина изогнулась, она несколько раз глубоко втянула воздух через нос, потом повернулась к Саймону и со смущенной улыбкой протянула пакетик ему. Саймон покачал головой.
– Никогда? – спросила она.
– Это – никогда, – ответил он.
– А что тогда?
– Не важно. И вообще, теперь – ничего.
– А, ну и хорошо. Все равно тут только тальк и бензокаин. Дерьмовый оказался товарец.
– Ну что, стало лучше?
– Немного.
Саймон взял рацию, включил ее и сказал:
– Джек, это Саймон.
Через несколько секунд из эфира донесся искаженный помехами голос Джека:
– Слушаю тебя, Саймон.
– Мы на Третьей Южной, направляемся на восток в сторону Хеннепин. Ничего.
– Понял.
– Как у остальных?
– Тоже ничего.
– До связи. – Саймон повесил рацию обратно на ремень. Конни, закурив очередную сигарету, с любопытством глядела на Саймона, скрестив руки на груди. В свете уличных фонарей ее рыжие волосы казались огненными.
– Тебе весело? – спросила она.
– Не очень.
– Мне тоже. Хочешь развлечься?
Саймон не ответил.
– Я и ты. Это ничего не будет значить. Ты хороший парень. Бекки не будет в обиде.
Саймон сделал глубокий вдох.
– Я не могу.
– Подумай. Я живу в нескольких шагах отсюда. Никто даже не узнает.
– Я буду знать.
Она огорчилась, и Саймону показалось, что он обидел ее в ее лучших чувствах.
– Неделю назад я, может быть, ответил бы по-другому, – сказал он.
– Вряд ли, – сказала она.
– Вряд ли, – согласился Саймон.
Они пошли дальше, и Конни снова взяла его под руку.
– Во всяком случае, спасибо, – сказал Саймон.
Конни лишь хмыкнула.
Они были всего в квартале от Хеннепин, когда Саймон вдруг остановился как вкопанный. Конни отступила на шаг, нахмурилась и посмотрела в том же направлении, куда смотрел он.
– В чем дело?
– Не могу сказать точно.
– Ты что-то заметил?
– Не совсем.
– Боже, как ты меня напугал.
Саймон прижал палец к губам. Казалось, ночь сдавила их со всех сторон. Он непроизвольно вздрогнул, как будто кто-то холодной рукой залез ему под рубашку.
– Да что с тобой? – спросила Конни.
У Саймона было такое ощущение, будто ему в рот насыпали песка. Так реагирует организм на грязный наркотик или на бешеный ритм дьявольской музыки, из которого невозможно вырваться. Все было в точности как в ту ночь, когда он убежал из переулка за книжным магазином. Его кожа покрылась мурашками. Кончики пальцев зудели, словно он принял дозу «кислоты». Саймон чувствовал, что сейчас может случиться все что угодно. У него похолодели губы. За нами наблюдают, мелькнуло у него в голове. Он осмотрелся. Улицы были пусты. Только шум машин вдалеке. Звук тишины.
– Оно знает, что мы его ищем, – наконец сказал он.
– Ты это, черт побери, о чем?
– Даже не знаю… Просто я чувствую оно знает, что мы его ищем.
– Господи, ты меня с ума сводишь.
– Извини.
– Снимаю свое предложение. Я не трахаюсь с психами. Не бесплатно, во всяком случае.
– Прости.
И вдруг все прошло, так же внезапно,