на плечо:
– Ты чего?
– Да ничего, – ответила она. – Просто… Наверное, это рассказ Саймона на меня так подействовал.
– Странная история, правда?
– Да уж.
Они шли на север по авеню Ла-Саль, которая заканчивалась на пересечении с Восьмой улицей. Затем, по Восьмой, они должны были пройти до Хеннепин, вернуться назад до Двенадцатой и там начать патрулировать вверх и вниз по всем улицам в этом квадрате. Кроме того, они должны были проверять переулки, но пока им удавалось обходиться без этого. Хорошо, что у них выдалась свободная ночь, хорошо, что у нее нет работы и не надо утром вскакивать и бежать куда-то, но самое замечательное – это то, что она оказалась такой идиоткой, что добровольно влезла в это дерьмо.
Ронни была расстроена, и у нее имелась достаточно веская причина расстраиваться. Саймон нашел себе подружку.
Это несправедливо. Особенно если учесть, что Бекки – довольно приятная девушка и очень трудно ее возненавидеть. Это уже верх несправедливости.
Ронни с Саймоном были друзьями уже почти два года, с тех пор как познакомились на одной из вечеринок, которые обожал устраивать Бобби. Они часто ходили куда-нибудь вместе, а потом, в основном по ее инициативе, вместе спали. Ронни чувствовала, что Саймон просто делит с ней постель, но продолжала надеяться на большее. Было в нем что-то, от чего у нее сжималось горло и становилось тяжело в груди. Он был совсем не похож на других мужчин, которых она знала. В нем было что-то такое, чего нельзя объяснить словами, какая-то сила, сидящая глубоко внутри. Ронни сама не знала, что это, и не смогла бы внятно объяснить свои ощущения. Она только знала, что это положительная черта и что Саймон Бабич в один прекрасный день, когда никто не будет этого ждать, непременно проявит свои скрытые потенциалы. Ронни не знала, в чем это найдет выражение. О богатстве, славе и успехе у нее были весьма смутные представления. Но она твердо знала, что если будет правильно себя вести, то окажется рядом с ним в тот день, когда он достигнет успеха и перестанет быть просто Саймоном. Да, вот именно, надо лишь правильно себя вести. А тут появляется Бекки Ратман, Бекки, которая, насколько Ронни было известно, еще два дня назад даже не была знакома с Саймоном. И которая, что было очевидно, хранила в себе то же необъяснимое свойство, что и он. Они распознали его друг в друге, и Саймон, наверное, даже на мгновение не вспомнил о ней, Ронни. Она ничего для него не значила. Едва эта мысль пришла ей в голову, Ронни тут же поняла, что это неправда. Саймон не такой. Наверняка он очень много думал о ней, об их отношениях. Анализировал, что же было между ними и могло ли это быть чем-то серьезным. Он, наверное, провел немало часов, размышляя о том, что почувствует она. Вот это на него больше похоже. В этом как раз и была та его черта, которая ей очень нравилась.
Ронни вздохнула и внезапно сообразила, что остановилась, и Бобби недоуменно на нее смотрит.
– А Бекки приятная девчонка, а? – сказал он.
– Да, – сказала Ронни и снова вздохнула.
– Извини.
– Да нет, ничего.
– Саймон хороший парень, – продолжал он.
– Это что, должно меня успокоить?
– Прости.
Какое-то время они молча шли по Восьмой улице, потом свернули на Хеннепин и пошли по ней в сторону Двенадцатой улицы. Навстречу им попадались машины, но прохожих почти не было. Ночь с понедельника на вторник. Только полные идиоты шляются по улицам в такое время. Дойдя до Двенадцатой улицы, они свернули на восток. Застроенная старыми зданиями, в которых размещались второразрядные коммерческие заведения и офисы, эта улица была не очень хорошо освещена и утопала в тенях. Бобби остановился у входа в переулок и посмотрел в темноту. В переулке было очень темно, но в другом конце мерцали огни Одиннадцатой улицы. Они казались очень далекими.
– Войдем?
– Нет.
– Перестань, мы же добровольно согласились.
– Меня прямо в дрожь бросает.
– Я свяжусь с Джеком.
Бобби взял передатчик и сказал в него:
– Эй, Джек, это Бобби.
– Слушаю тебя, Бобби.
– Мы на Двенадцатой и собираемся пройти по переулку до Одиннадцатой. Это… Сейчас посмотрю… Между Маркет и Второй авеню.
– 0'кей. Будьте осторожны.
– Конец связи. – Бобби ухмыльнулся и повесил рацию на ремень. – Всю жизнь мечтал сказать эти слова.
– Ты чокнутый.
Бобби рассмеялся и взял ее руку в свою:
– Пошли. Неужели тебе не хочется