Я знаю, где это, – сказал Ли, и они поехали. Через пять минут он свернул на Одиннадцатую улицу и остановил машину.
– Сколько мы тебе должны?
Ли постучал по счетчику и с виноватой улыбкой повернулся к Саймону:
– Вот дерьмо, представляешь, забыл включить счетчик, а мне нельзя брать деньги, если он не работал.
– Как насчет двадцати долларов?
– Как-нибудь в другой раз.
– Ты уверен?
– Как и в том, что сижу за рулем этого такси.
– Тогда спасибо.
– Просто не суйтесь больше к реке.
Саймон вышел из машины, помог выйти Бекки. Ли высунулся из окна и сказал:
– Мне жаль, что с вашим другом так вышло.
Саймон кивнул. Ли уехал, и они с Бекки, держась за руки, пошли в бар.

Они заказали два чизбургера и два пива «Басс». Саймон все время чувствовал на себе взгляд Бекки. Он старался не показывать беспокойства, старался улыбаться. Они сидели в небольшом, непритязательном баре, длинном и узком. Стены, отделанные темными деревянными панелями, были украшены старыми фотографиями, которые в наши дни стали, казалось, обязательным атрибутом почти любого бара. В углу, у туалета, стоял музыкальный автомат. Но громкость была приглушена, и подборкой репертуара явно никто не занимался. В настоящий момент Патси Клайн сетовала на жизнь, любовь и преследующие ее несчастья. Посетителей было немного. За стойкой, грея в руках бокал с пивом, сидел мужчина и смотрел телевизор поверх кассового аппарата. Напротив двери, через несколько столиков от Бекки и Саймона, сидели двое юных влюбленных. Они шептались, низко наклонившись друг к другу. В баре было светло, но освещение не было излишне ярким. Лампочки с прикрепленными к отражателям маленькими бронзовыми ангелочками освещали каждую кабинку. Было тихо и уютно. Саймон подумал, что в будние дни здесь, должно быть, полно посетителей.
– Эй, – сказала Бекки.
Саймон посмотрел на нее и улыбнулся.
– Прости, – сказал он. – Я задумался.
– Это ничего, я тоже задумалась. Знаешь, я думала о том, каким ты был молодцом сегодня.
– Ты это о чем?
– У тебя есть способность вызывать доверие у людей, которые не хотят никому доверять.
– Они называют меня мистер Клевый Парень.
– Нет, я серьезно. Вот, например, Конни, или Мартин, да хотя бы тот же таксист.
– Они же были друзьями Фила, по крайней мере, Конни и Мартин.
– Да, но дело не в этом. Я уже два года работаю в ночлежке и знаю, как трудно сходиться с людьми, которые живут на улице. Они этого боятся. Они столько раз обжигались, пытаясь ухватить руку помощи. А ты ты умеешь все сделать правильно.
Саймон отхлебнул пива.
– Наверное, мне просто везет, – сказал он.
– Нет, я так не думаю. Вспомни Мартина. Ты знаешь, я никогда не давала нищим денег. Я все время покупала еду тем, кто у меня ее просил, если у меня самой были деньги, понимаешь? Я вела их в кофейню и что-нибудь покупала, а ты поступил иначе.
– Это его жизнь, Бекки, и жизнь довольно безрадостная. Если он хочет как-то скрасить свое существование с помощью алкоголя или наркотиков, то это его личное дело. Но, может быть, ты была права.
– Нет, нет, я была неправа. Дело в том, что я отнимала у них возможность самим принимать решения. Просто я никогда раньше не задумывалась над этим.
– Я тоже не задумывался над этим, Бекки.
– В том-то и дело, ты это понял интуитивно.
– Ну и к чему ты мне это говоришь?
Она пожала плечами, на мгновение отвела взгляд, потом снова посмотрела на Саймона:
– Ты мог бы сделать много. добра, работая с этими людьми. Не заработать кучу денег, но творить добро.
Саймон снова отпил из бокала.
– Ты заблуждаешься на мой счет, Бекки. Я не странствующий рыцарь, я всего лишь недоучка без определенных планов на будущее.
– Это не значит, что так и должно оставаться всегда, не правда ли?
Саймон пожал плечами:
– Давай оставим этот разговор.
Бекки кивнула; казалось, она не обиделась. Она протянула руку и пожала Саймону пальцы. Потом кивнула на сумку:
– Ты не хочешь ее открыть?
– Не знаю… Мне кажется, это как рыться в чужих вещах.
– Я думаю, Фил не стал бы возражать. Кто-то же должен это сделать. Может, он оставил какую-нибудь записку или не отосланное письмо. Может, у него есть родственники, которым надо сообщить о том, что случилось.
С большой неохотой Саймон положил сумку на стол.
– Если хочешь, я открою и посмотрю.
– Нет, я сам.
Он отстегнул застежки и, глубоко вздохнув,