Встревает в чужие дела, убил одного из моих лучших людей, лезет, куда не просят...
— Многие мужья в нашем квартале тоже жалуются на это, — сказала Энджи.
Ай да Энджи! Скажет так скажет.
— Шути-шути, — сказал Сосия. — Но ты-то, — он посмотрел на меня, — знаешь, что это не шуточки. Конец тебе, Кензи, конец.
Я хотел было ответить поостроумней, но ничего смешного в голову не приходило. Совсем ничего. Счетчик и в самом деле начал тикать.
— Вот именно, — ухмыльнулся Сосия. — Сам ведь понимаешь, что тебе недолго осталось. Ты до сих пор жив лишь потому, что Дженна кое-что тебе вручила и кое-что передала на словах. И где же это?
— В надежном месте, — ответил я.
— "В надежном месте", — повторил он, слегка гнусавя, как при насморке, явно передразнивая выговор белых южан. — Ладно. А почему бы тебе не сказать мне, где оно, это место?
— Да я и сам не знаю, — ответил я. — Дженна мне так и не сказала.
— Дураком меня не считай, — сказал он, придвинувшись ко мне.
— Я не стану здесь выворачиваться наизнанку, чтобы убедить тебя, Марион. Я тебя просто предупреждаю: когда ты разворотишь мою квартиру, выпотрошишь все ящики в шкафах и столах моего офиса и ничего при этом не найдешь, то не стоит тебе особенно удивляться.
— А что, если я попрошу своих друзей и мы выпотрошим тебя?
— Ваше право, — согласился я. — Но лучше не стоит. Целей будете — и ты, и твои друзья. Ведите себя прилично.
— Это с какой же стати? Разве ты, Кензи, ведешь себя прилично?
Я кивнул:
— В данном случае — да. А Энджи, может быть, даже еще приличнее. А тот парень на крыше нас обоих за пояс заткнет.
— И при этом еще он недолюбливает черных, — добавила Энджи.
— Ага, так вот в чем ваше приличие! Создали себе ячейку ку-клукс-клана, а черному человеку уже и дышать нечем?
— Вы уж простите нас, мистер Сосия, но цвет кожи здесь ни при чем, — успокоил я его. — Ты, сука, — отпетый преступник. Ты подонок, нанимаешь молокососов для грязной работы. Самому-то ручки пачкать небось не хочется? А черный ты или белый — это нам без разницы. Можешь попробовать остановить меня. Есть шанс на то, что у тебя это получится и я умру. Но его ты не остановишь. — Сосия посмотрел на крышу. — Он достанет тебя и всю твою банду, всех вас перестреляет, а заодно с вами — половину Бэри, такой вариант не исключается. Совести у него ничуть не больше, чем у тебя, а уважения к закону — еще меньше.
— Что, запугать меня хочешь? — рассмеялся Сосия.
Я покачал головой:
— Тебя не запугаешь. Такие, как ты, ничего не боятся. Но смерти тебе не миновать. И если убьют меня, то и ты концы откинешь. Прими это за факт.
Он откинулся на спинку скамейки. Мимо нас бесконечным потоком текла толпа, посверкивал на прежнем месте прицел Буббы. Сосия снова боднул головой воздух:
— Ладно, Кензи. На этот раз твоя взяла. Но это еще ничего не значит, за Куртиса ты ответишь. Даю тебе двадцать четыре часа, чтобы найти то, что мы оба ищем. Если я найду раньше тебя или ты опередишь меня, но тут же не отдашь находку мне, то жизнь твоя и гроша ломаного стоить не будет.
— Как и твоя.
Он поднялся:
— Вот что я скажу тебе, белый. Многие и в течение многих лет пытались меня убить. Ни у кого пока что это дело не выгорело.
Он двинулся прочь, направляясь к толпе. Оптический прицел на крыше дома смещался следом, не отставая ни на пядь.

Глава 21

Бубба поджидал нас у автостоянки на Бромфильд-стрит, где Энджи оставила нашу колымагу. Он стоял у ворот и, запустив в рот пластинку жевательной резинки размером с цыпленка, выдувал такие пузыри, что случайным прохожим приходилось жаться к обочине.
— Здорово! — сказал он, когда мы подошли к нему, и выдул очередной пузырь. Кладезь красноречия этот наш Бубба.
— Здорово! — сказала Энджи густым баритоном, под стать его голосу. Она обняла его за талию, прижалась к нему и вдруг взвизгнула: — Боже мой, Бубба! Что это у тебя там — русский автомат? Или ты так рад нашей встрече?
Бубба густо покраснел, и на его массивное, грубо вытесанное лицо выплыла застенчивая улыбочка — этакий второклассник, который, несмотря на свой херувимский вид, втихаря засыпает карбид в унитазы.
— Кензи, убери ее, — сказал он.
Энджи приподнялась на цыпочках и легонько укусила его за ухо:
— Бубба, мне нужен такой мужчина, как ты.
Он хихикнул. Вы подумайте — психопат размером с бегемота и с ярко выраженными антисоциальными