на злосчастное, но неизбежное осложнение...
- А откуда вы знаете, что оно неизбежное? - прервала его Сьюзен.
- Я могу доверять мнению руководителей соответствующих отделений. Я не врач и не ученый, и поэтому не претендую на компетентное мнение, мисс Уилер. Я администратор. И когда я сталкиваюсь со студенткой медицинской школы, которая находится здесь, чтобы изучать хирургию, но вместо этого тратит время на огласку проблемы, которую уже исследуют такие квалифицированные специалисты, как находящийся здесь доктор Мак-Лири, проблемы, неосторожное разглашение которой может нанести непоправимый вред обществу, то я стараюсь действовать быстро и решительно. Вас уже предупреждали и увещевали, чтобы вы вернулись к своим обычным обязанностям, но вы все пропустили мимо ушей. Но не это является предметом обсуждения. Я пришел сюда не для того, чтобы спорить с вами. Напротив, я думал, что со всем уважением к вам я должен объяснить вам свое решение относительно прохождения вами цикла по хирургии. Сейчас, прошу простить меня, я позвоню вашему декану.
И Орен схватил телефон Мак-Лири и набрал номер.
- Офис доктор Чепмена, пожалуйста... Доктора Чепмена, пожалуйста. Звонит Фил Орен... Джим, это Фил Орен. Как твое семейство? У нас все отлично... Я думаю, что уже говорил тебе, что Тед получил приглашение в Пенсильванский университет... Надеюсь, да... Я звоню по поводу студентки третьего курса, одной из тех твоих студентов что проходят здесь цикл по хирургии, Сьюзен Уилер... Ну да... Конечно, я подожду...
Орен посмотрел на Сьюзен Уилер:
- Вы на третьем курсе, мисс Уилер?
Сьюзен кивнула. Ее недавний гнев трансформировался в уныние.
Орен посмотрел назад на Мак-Лири, которому, видимо, надоело все это, и тот встал.
- Дон, извини меня за это вторжение, - сказал Орен. - Я думаю, нам нужно было пойти в мой офис. Я сейчас закончу... - Орен снова направил все внимание на телефон. - Да, я здесь, Джим... Замечательно, что она хорошая студентка. Но она злоупотребляет своим пребыванием в Мемориале. Она должна посещать занятия по хирургии, но не бывает ни на обходах, ни конференциях, ни операциях. Кроме того, она страшно раздражает персонал, особенно шефа отделения анестезиологии, нечестными методами без разрешения получая информацию из нашего компьютера. В общем, у нас слишком много с ней хлопот... Конечно, я скажу ей, что ты хочешь ее видеть... сегодня в шестнадцать тридцать. Всего доброго. Я думаю, в госпитале ветеранов будут счастливы видеть ее... ладно. - Он захихикал. - Спасибо, Джим. Давай, как-нибудь соберемся, поговорим.
Орен повесил трубку и дипломатически улыбнулся Мак-Лири. Затем повернулся к Сьюзен:
- Мисс Уилер, ваш декан, как вы уже слышали, хотел бы поговорить с вами сегодня в шестнадцать тридцать. С этого момента ваш профессиональный доступ в Мемориал аннулируется. Прощайте.
Сьюзен перевела взгляд с Орена на Мак-Лири и обратно. Выражение лица Мак-Лири не изменилось. На лице же Орена лучилась самодовольная улыбка, как будто он победил в споре. Молчание было ужасным. Сьюзен поняла, что представление закончилось, и вышла, не произнеся ни слова, захватив с собой пакет с униформой медсестры.

Среда, 25 февраля
11 часов 15 минут

Не в силах больше находиться в госпитале, Сьюзен убежала. Она шла сквозь редеющие толпы навстречу тусклому дождливому февральскому дню. Выйдя наружу, она побрела без определенной цели куда глаза глядят, погруженная в свои тяжелые думы. Сначала она повернула на Нью Чардон-стрит, а затем на Кэмбридж-стрит.
- Задницы, - прошипела она, поддавая ногой случайно попавшуюся под ноги жестянку из-под супа.
Легкий дождь распластал ее волосы по лбу. Маленькие капельки сливались и сползали на кончик носа. Она побрела вверх по Джой-стрит, с тыла заходя в Бикон-Хилл, озабоченная исключительно своими раздумьями. Ее глаза видели, но мозг не фиксировал окружающую ее суматоху, собак, кучи мусора и другие приметы, характерные для городской жизни.
Сьюзен не могла припомнить, когда еще чувствовала себя столь отверженной и отторгнутой. Она ощущала полное одиночество, и внезапная боязнь провала планов всей жизни снова возникла в ее запуганном сознании. На нее волнами накатывали гнев и депрессия, когда она перебирала в памяти разговор с Мак-Лири и Ореном. Она так хотела поговорить с кем-нибудь, чей бы совет она уважала и кому