с полицией. Неужели это она анонимно позвонила в полицию?
Беллоуз проверил перевязку больного. Она не съехала и была чистой, не пропитанной кровью. Капельница стояла правильно.
Он снова вернулся мыслями к Сьюзен и решил окончательно, что чудачок в морозильнике - тот самый человек, который преследовал Сьюзен. Если это он, то ей будет важно знать, что он госпитализирован и находится в критическом состоянии.
Беллоуз позвонил в медицинскую школу и попросил соединить его с общежитием. Он прождал двенадцать гудков, пока не убедился, что Сьюзен нет дома. Потом он позвонил дежурному и попросил его оставить для Сьюзен записку с просьбой позвонить ему, когда она вернется домой.
Сделав все это, Беллоуз отправился обедать.

Четверг, 26 февраля
16 часов 23 минуты

Тридцать шесть долларов и чаевые показались Сьюзен слишком высокой платой за безвкусный номер в "Бостон Мотор Лодж". Но деньги были потрачены не зря. Сьюзен чувствовала себя отдохнувшей, свежей и находилась в безопасности. День она провела, перечитывая свои записи. Вся информация, которая у нее была по больным, у которых кома развилась после операций, вполне подтверждала идею об угарном газе. Случаи в терапевтическом отделении тоже укладывались в гипотезу об отравлении сукцинилхолином. Но решительно никаких следов мотива преступления не было. Все случаи были совершенно несопоставимы.
Сьюзен несколько раз звонила в Мемориал, пытаясь выяснить домашний адрес Вальтерса, но успеха не добилась. Однажды она позвонила в Мемориал и попросила вызвать Беллоуза, но повесила трубку прежде, чем тот успел подойти. Медленно, но неумолимо Сьюзен начала понимать, что находится в безвыходном положении. Она подумала, что, может быть, это подходящий момент, чтобы обратиться в полицию и рассказать, что ей известно, а потом взять академический отпуск. У нее был месяц неиспользованного отпуска за третий курс, и она была уверена, что в любой момент сможет получить на него разрешение. Она должна сбежать, уехать, забыть все. Сьюзен вспомнила о Мартинике. Она очень любила все французское и ужасно стосковалась по солнцу.
Швейцар мотеля, свистнув, подозвал для нее такси, и она села в машину, назвав шоферу адрес: 1800 Саут-Веймаут-стрит, Южный Бостон. Потом откинулась на спинку сиденья.
Такси ехало по Кембридж-стрит, потом по Сторроу-драйв и Беркли. Шофер вез Сьюзен по самым приятным районам Саут Энда, чтобы избежать улиц, переполненных транспортом. На Массачусетс-авеню он повернул направо, и сразу окружающий пейзаж испортился. Попав раз в Южный Бостон, Сьюзен поняла, что потерялась бы там. По бокам улиц стояли ничем не отличающиеся друг от друга дома, мостовые были замусорены. Скоро такси выехало в район торговых складов, пустынных заводов и темных улиц. Почти во всех фонарях лампы были разбиты.
Когда Сьюзен вышла из машины, место, куда она попала, оказалось лишенным даже малейшего признака жизни. Прямо перед ней одинокий висячий фонарь очень современного дизайна бросал свет на парадную дверь, вывеску и дорожку, ведущую к двери. Надпись на вывеске, выведенная большими синими буквами, гласила: "Институт Джефферсона". Ниже вывески располагалась бронзовая табличка, сообщавшая, что здание построено при поддержке Министерства Здравоохранения, Просвещения и Социального Обеспечения Правительства Соединенных Штатов Америки в 1974 году.
Территорию Института Джефферсона окружала высокая изгородь около двух с половиной метров, способная выдержать ураган. Само здание располагалось в глубине участка, метрах в пяти от тротуара. Архитектура здания, отделанного отполированной до блеска белой мозаикой, была чрезвычайно современна. Стены, наклоненные вовнутрь под углом градусов в восемьдесят, возносили первый этаж на высоту почти восьми метров. На этой высоте располагался узкий горизонтальный карниз, а дальше стены возвышались под таким же углом еще на восемь метров. Кроме парадного входа в фасаде первого этажа не было больше ни окон, ни дверей. На втором этаже окна существовали, но они были утоплены глубоко в стену и плохо просматривались с улицы; были видны только амбразуры резких геометрических очертаний и отблеск света изнутри.
Здание занимало целый квартал. Как ни странно, Сьюзен нашла его красивым, хотя понимала, что окружающее Институт убожество усиливает производимый им эффект. Сьюзен догадалась,