ты просто пресмыкаешься перед ним.
- Я всего лишь отдаю себе отчет в больничных реалиях и хочу остаться хирургом.
- То, что вы все сидите в своей скорлупе, может быть, и есть самая трагическая ошибка.

Понедельник, 23 февраля
13 часов 53 минуты

Столовая в Мемориале была такой же, как в тысячах других больниц: стены унылого желто-горчичного цвета, потолок выложен низкосортными звукоизолирующими плитками, линия раздачи L-образной формы с грудой коричневых заляпанных подносов.
Превосходное качество лечебных услуг Мемориала явно не распространялось на здешнюю пищу. Первое, что бросалось в глаза несчастному посетителю, был салат из латука, свежестью напоминавший использованный бумажный носовой платок. Для закрепления драматического эффекта, тарелки были сложены горкой.
Секция горячих блюд на раздаче ставила перед посетителем неразрешимую загадку. Блюд было огромное количество, но вкус их по какой-то причине был совершенно одинаков. Только морковь и кукуруза были исключением из этого правила: первая - из-за своего выдающегося мерзкого вкуса, а вторая - из-за отсутствия вкуса вообще.
В это время - без четверти два - столовая была уже почти пуста. За столиками сидело лишь несколько человек, в основном работники столовой, отдыхающие после обеденного наплыва посетителей. Несмотря на плохое качество пищи, все ходили именно в эту столовую, которая была в своем роде монополистом, так как почти никто из работающих в больнице не мог позволить себе потратить больше получаса на обед и ходить обедать куда-нибудь еще.
Сьюзен взяла было вялый салат-латук, но, рассмотрев его, тут же поставила на место. Беллоуз направился прямиком к бутербродам и взял себе порцию.
- Очень трудно испортить сэндвич с тунцом, - объяснил он Сьюзен.
Сьюзен осмотрела горячие блюда и двинулась дальше. Последовав примеру Беллоуза, она взяла себе бутерброды с тунцом.
Кассирши-регистратора нигде не было видно.
- Есть тут кто живой, - позвал Беллоуз, - У нас мало времени.
Чувствуя некоторый дискомфорт из-за того, что не нужно платить, Сьюзен вслед за Беллоузом направилась к столу и села. Вкус у бутерброда был отталкивающий: водянистый тунец и непропеченный безвкусный белый хлеб. Но это была еда, а Сьюзен очень проголодалась.
- В два у нас лекция, - невнятно сказал Беллоуз, откусывая огромный кусок бутерброда, - поэтому ешь быстрей.
- Марк?
- У-у, - отозвался Беллоуз, одним махом проглатывая полстакана молока. Было ясно, что он так поднаторел в скоростном поглощении пищи, что мог бы в этом соревноваться на олимпийской спринтерской дистанции.
- Марк, ты не обидишься, если я пропущу твою первую лекцию по хирургии, ладно? - глаза Сьюзен мерцали.
Беллоуз остановился, не донеся оставшуюся половину бутерброда до рта, и уставился на Сьюзен. Сначала он подумал, что она кокетничает с ним, но затем отверг эту идею.
- Обижусь? Нет, почему ты спрашиваешь? - Беллоуз вдруг почувствовал, что им вертят как хотят, а он ничего не может сделать.
- Ну, я не уверена, что смогу сейчас высидеть на лекции, - ответила Сьюзен, открывая свой пакет с молоком. - Это происшествие с Берманом вогнало меня в оцепенение... Происшествие - не совсем правильное слово. Во всяком случае, я сейчас не смогу писать лекцию, мне будет легче, если я займусь каким-нибудь делом. Лучше я пойду в библиотеку и поищу что-нибудь по осложнениям анестезии. Я начну свое маленькое расследование и заодно отвлекусь.
- Ты хочешь выговориться? - спросил Беллоуз.
- Нет, все в порядке, правда, - Сьюзен была удивлена и тронута его внезапным участием.
- Ну, лекция не очень важная. Она вводная, и читать будет один из наших профессоров в отставке. А потом я хотел провести вас в палаты и показать ваших больных.
- Марк?
- Что?
- Спасибо.
Сьюзен встала, улыбнулась Беллоузу и ушла.
Беллоуз сунул оставшуюся половину бутерброда в рот и задумчиво пожевал его. Он не понял, за что она его поблагодарила. Он наблюдал, как она пересекает столовую и кладет свой поднос на стойку. Сьюзен засунула в сумку свой недоеденный бутерброд и недопитое молоко. У дверей она обернулась и махнула рукой. Беллоуз махнул в ответ, но, когда он поднимал руку, Сьюзен уже не было видно.
Беллоуз незаметно огляделся, чтоб проверить, не видит ли его кто, и осторожно опустил руку на стол. Он думал о Сьюзен. Беллоуз понимал, что чувствует к ней