— Это всего лишь…
— Он не хочет с нами разговаривать. По какой причине?
— Он ничего не сказал. Он такой.
— Какой?
— Не очень разговорчивый. — Она снова прикусила губу. — Пожалуйста…
— Понимаю, — сказал Майло таким тоном, словно в самом деле что-то понимал.
Мы ушли из офиса, спустились на лифте на цокольный этаж. Через двери здания входили и выходили мужчины и женщины в черных костюмах.
— Если она говорит правду насчет простого места, — сказал Майло, — то, по-моему, это должна быть небольшая закусочная в торговых рядах Сенчури-Сити, в одном квартале отсюда. Иными словами, он ушел в этом направлении и вернется тем же путем. Три гранитные декоративные кадки с каучуковыми деревьями обозначали границу площадки перед зданием Киппера. Выбрав одну из них, мы присели на краешек.
Двадцать минут спустя появился Эверетт Киппер. Он шел один. Костюм на нем на этот раз был цвета вороненой стали, сшит точно по фигуре. Белая сорочка, розовый галстук, отливающие золотом запонки. Он направлялся к своему зданию прыгающей походкой. Толпа деловых людей перед фронтоном поредела, и Киппер прошел мимо нас, думая о чем-то своем.
Мы поднялись и поспешили к нему.
— Мистер Киппер?
Он резко обернулся. Вся его фигура выражала напряженное ожидание, характерное для знатока боевых искусств.
— Что на этот раз?
— Еще несколько вопросов, сэр.
— О чем?
— Не могли ли бы мы поговорить в вашем офисе?
— Думаю, нет. Полицейские в офисе — это плохо для бизнеса. Сколько времени на это потребуется?
— Несколько минут.
— Пойдемте сюда.
Он завел нас за одно из каучуковых деревьев, листва которых бросала на его круглое гладкое лицо тени в форме лопаточек.
— Ну так что?
— Вы когда-нибудь слышали о журнале «Груврэт»?
— Нет, а что?
— Мы пытаемся отыскать любые печатные материалы, касающиеся Джули, — пояснил Майло.
— И в этом журнале были подобные публикации? — Киппер покачал головой. — Джули никогда не говорила об этом. Почему это так важно?
— Мы ведем тщательное расследование, — сказал Майло.
— Ответ по-прежнему «нет». Я ничего не слышал об этом журнале.
— Вам что-нибудь известно о материалах прессы, в которых упоминалось бы ее имя?
— О ней ничего не писали, и это действовало ей на нервы. В Нью-Йорке, когда работы Джули выставлялись в галерее у Энтони, публикаций было много. О выставке писала «Нью-Йорк тайме» в рубрике, посвященной искусству, и некоторые другие газеты. Джули помнила об этом. Она болезненно относилась к тому, что находится в тени.
— Что еще она воспринимала болезненно?
— Отсутствие успеха.
— О выставке в «Свете и пространстве» вообще ничего не писали?
Киппер покачал головой.
— Джули говорила мне, что галерея «Свет и пространство» направила сообщение о групповой выставке в «Лос-Анджелес тайме», но они и не подумали опубликовать… Хотя, минуточку, был один журнал, желавший получить интервью, но не тот, что вы назвали. В его названии не было ничего, связанного с «рэт»… Как же он назывался, черт побери? Но это не имеет значения. Это подействовало на Джули возбуждающе, но в конечном счете журнал от своей затеи отказался.
— Отменил интервью?
— Она ждала, но журналист подвел ее. Джули это не понравилось, она позвонила редактору и высказала ему свое неудовольствие. В конце концов журнал опубликовал что-то очень короткое, возможно, лишь для того, чтобы насолить ей.
— Обзорную статью о выставке?
— Нет, это случилось еще до выставки, наверное, за месяц. Насколько мне известно, Джули сама звонила в журнал. Она пыталась добиться положительного отклика. Чтобы вернуть себе доброе имя. — Киппер потрогал свой нос. — Она всерьез полагала, что это ей удастся.
— Не удалось?
Казалось, Киппер вот-вот плюнет.
— Этот мир искусства, я… Так как назывался этот журнал… что-то похожее на «син», дурацкое название… она показывала мне один из номеров. Я счел его полной безвкусицей, но Джули ничего не сказал, потому что она была возбуждена… «син»… «Селдом-син». Что-то вроде этого. А теперь мне пора.
Киппер повернулся и пошел прочь. Полы его пиджака развевались, хотя ветра на площади не было. Турбулентность создавал он сам.

* * *
«Селдомсинатол» был зарегистрирован в западном Голливуде, в Санта-Монике, неподалеку от Ла-Сьенги. Этот адрес принадлежал административному двухэтажному кирпичному зданию, втиснутому между цветочным магазином и узкой аллеей,