«Магнолия» и в который уже раз убедился, что это работа гения.
Предшествующие две ночи я спал у Элисон, просыпался в ее опрятной девичьей спаленке, улавливал запахи духов и завтрака, клал свой небритый седой подбородок на милые мягкие простыни, а мой разум витал где-то между восторженным наслаждением и полной дезориентацией.
Никаких разговоров ни о Гранте, ни о Робин, и она казалась довольной — или только притворялась. Элисон перенесла назначенные встречи, взяла выходной, и мы поехали вдоль побережья. Остановились на ленч в «Стоун-хаус», в Монтесито. Потом продолжили путь в направлении Санта-Барбары, прогулялись вдоль пляжа и далее по Стейт-стрит к художественному музею, где посмотрели выставку портретной живописи.
Черноглазые, чрезмерно умные дети Роберта Генри, томные, ранимые женщины Рафаэля Сойера, денди и разодетые в пух и прах женщины нью-йоркской богемы Джона Коха.
Бледнолицые, апатичные брюнетки Сингера Сарджента, которые заставили меня выше оценить достоинства Элисон.
Поздний обед на пирсе в Харборе затянулся до одиннадцати часов ночи, так что в Лос-Анджелес мы вернулись к часу. Последние двадцать миль я боролся со сном. Подъехав к дому Элисон, я надеялся, что она не пригласит меня зайти.
— Это было великолепно, — сказала она, — ты был великолепен. Хочешь выпить быстрорастворимого кофе, прежде чем уберешься домой?
— Обойдусь.
Я поцеловал ее и уехал. Теперь ночь была моей. На следующее утро я взял просмотренную по телевизору кинокартину напрокат.
— Я тебя отрываю от чего-нибудь? — спросил Майло.
— От пива, ребрышек и «Магнолии».
— Опять та же картина? Ты смотришь ее десятый раз. Что это значит?
— Третий. Что нового?
— Ты один?
— Ага.
— Тогда я сокращу твои запасы ребрышек.
— Прекрасно. Приезжай покопайся в объедках.
— Не соблазняй меня, сатана. Нет, Рик рано заканчивает свою смену, и мы направляемся в «Джаз-бейкери». В городе объявился Ларри Кориел, ну и ты знаешь Рика. Коко Барнес прислала свой рисунок «рыжеголовой». Боюсь, ты был прав. Это нечто абстрактное — из-за катаракты обоих глаз она ненадежный свидетель. Кроме того, есть кое-что новенькое по Эверетту Кипперу. Особой популярностью малый не пользуется.
— У кого?
— У соседей. Он живет в хорошем районе Пасадены неподалеку от границы с Сан-Марино. Дом крупного ремесленника занимает площадь в целый акр, многовато для одного. Остальная часть квартала — дома семейных и пожилых людей. Соседи Киппера с обеих сторон — люди пожилые и благовоспитанные. Они говорят, что он недружелюбный, замкнутый человек, регулярно ходил в свой гараж поздно по вечерам, учинял грохот, обрабатывая мрамор или что-то еще. В конце концов они вызвали полицейских, и те поговорили с ним. После этого грохот стал потише, но сам Киппер повел себя совсем уж враждебно — перестал отвечать, когда с ним заговаривали. Копы велели ему соблюдать тишину после десяти часов, и, по словам соседей, он точно соблюдает это время и стучит только до десяти. Дверь гаража держит открытой, чтобы грохот наверняка слышали.
— Враждебно настроен и мстителен, — заметил я. — Ваяет и разбивает вдребезги.
— Я беседовал с копами Пасадены, но все они помнят только вызов по поводу того, что он причинял беспокойство соседям. Они направили мне протокол, но в нем нет ничего такого, что проливало бы свет на наше дело. Соседи говорят также, что у Киппера почти никогда не бывает гостей. Но у него довольно часто видели блондинку. Я показал им фотографию Джули, и они сказали, что, возможно, это она.
— Возможно?
— Соседям за восемьдесят, и никто из них не видел ее вблизи. Они запомнили одно: что она блондинка с очень, очень светлыми волосами. Такие и были у Джули. Так что, похоже, Киппер не лгал, утверждая, что они поддерживали отношения.
— Часто ли она там бывала?
— Нерегулярно. Раз или два в месяц. Одна из старушек сообщила мне, что блондинка иногда оставалась на ночь, поскольку она видела, как однажды следующим утром блондинка и Киппер садились в его «феррари».
— Интимные отношения время от времени.
— Возможно, она приходила, чтобы получить алименты, а потом они забывали, из-за чего расстались. Я вспомнил, как ты говорил мне о материальной зависимости Джули. Возможно, она решила, что больше не хочет таких отношений, сказала об этом Кипперу, и дело приняло скверный оборот. Он не стал убивать ее у себя