взятая из платяного шкафа «Лиги плюща»note 3, была заправлена в плиссированную мини-юбку, какие обязывают носить маленьких учениц приходской школы. Наряд завершали белые гольфы до колен и высокие ботинки со шнурками военного образца. Все это словно говорило: «И не пытайся в этом разобраться».
— Леди, занимающаяся гитарами, по другую сторону дома.
— Где это «по другую сторону»? Я не собираюсь тыркаться здесь по углам, не зная точного направления. Это место сводит с ума.
— Почему?
— Здесь, наверное, водятся койоты или какое-нибудь другое дерьмо.
— Койоты приходят только по ночам.
— Я тоже… ну давай, показывай, у меня глаза устали.
Я провел ее вниз по ступеням террасы, вокруг одной из сторон дома и через сад. Она была мало тренирована, и к тому времени, когда мы подошли к пруду, уже задыхалась. Едва мы приблизились к воде, Чайна обогнала меня и, размахивая сумкой, быстро пошла вперед. Потом остановилась и начала пристально разглядывать карпов.
— Большие рыбины, — заметила она. — Все, что вы едите, — это сухой рис с сырой рыбой в огромных количествах?
— Такое кушанье дорого стоит.
Улыбка выпрямила ее кривоватые губы.
— Эй, мистер яппи, незачем лезть за нимфой, хранительницей вод. Я не намерена воровать ваших маленьких рыбок. Я вегетарианка. — Она осмотрелась, облизнула губы. — Все эти зеленые красоты для богатеньких, а где она?
Я показал на мастерскую.
— О'кей, мальчик с долларами, на сегодняшний день все свои добрые дела ты совершил. Возвращайся к своим биржевым ведомостям. — И она повернулась ко мне спиной.
Несколько часов спустя, когда Робин появилась в доме одна, я сказал ей:
— Ну что за очаровательная у тебя клиентура!
— А, это Чайна Маранга. Она визжит под аккомпанемент оркестра.
— Какого?
— «Чайна уайтбой».
— Скёрт и Бранкуси, — проговорил я, вспомнив худых как щепка парней с дешевыми электрогитарами.
— Это они напели ей про меня. Нам предстоит перекинуться парой слов.
Она потянулась и пошла переодеваться. Я налил себе «Чивас» и принес стаканчик вина ей.
— Спасибо, это мне пригодится. Мы сели на кровать.
— И хорошо ли визжит эта молодая леди?
— У нее большой диапазон. От звука, который ногти издают на классной доске, до звука на той же доске, но еще более громкого. Она не играет на гитаре, но просто крутит ее так, словно хочет кого-то больно ударить. Прошлым вечером ее нападению подверглась подставка для микрофона, отчего сломалась шейка. Я пыталась убедить Чайну в том, что ремонтировать гитару нет смысла, но она заплакала.
— В буквальном смысле?
— Настоящими слезами. И топая ногами, как капризный ребенок. Мне следовало бы предложить ей проконсультироваться у тебя.
— Это вне моей компетенции.
Поставив свой стакан, Робин провела пальцами по моим волосам.
— Я запросила с нее самую высокую цену за то, чтобы поставить одну из шеек типа «Фендер», которые продаю оптом, и за то, что мне придется потратить на нее время. На следующей неделе Чайна вытворит что-нибудь еще более омерзительное, поэтому лучше, если она расплатится наличными. А теперь покончим с этой болтовней и приступим к делу.
— Что это за дело?
— То, что вполне в пределах твоей компетенции.
Когда, неделю спустя, Чайна пришла за своей гитарой, я сидел в мастерской и пил с Робин кофе.
На этот раз на Чайне была засаленная куртка мотоциклиста поверх длинного платья с кружевами, когда-то белого, а теперь бежевого. Розовые атласные туфли-лодочки на высоком каблуке. Шотландский берет прикрывал черный ежик волос.
Робин достала «Вокс», ставший гибридом.
Чайна держала инструмент на расстоянии вытянутой руки.
— Ну и уродина, и я должна вам за это платить?
— Так обычно и делают.
Чайна пристально посмотрела на Робин, перевела взгляд на меня, потом снова на нее. Опустив руку в карман кожаной куртки, она вынула несколько скомканных банкнот и бросила их на верстак.
Робин пересчитала деньги.
— Это на сорок долларов больше.
Чайна промаршировала к двери, остановилась и презрительно посмотрела на нас.
— Купите себе трахнутой рыбы.
Узнав, что ее убили, Робин покачала головой и сказала: «Как это печально».
Чайна отличалась от Беби-Боя и Джули Киппер тем, что ей не хватало настоящего таланта. Но у нее был имидж восходящей звезды, которую пристукнули на полпути к зениту славы.
Я размышлял над тем, не обнаружила ли Робин годы спустя какой-либо