дала бы ему пятьдесят четыре, а не сорок четыре года.
Выше талии этот широкоплечий мужчина выглядел здоровым. Позади него, в спальне, служившей и гостиной, виднелась разобранная кровать с наброшенным на нее шелковым покрывалом. То, что попало в поле зрения, создавало впечатление военной аккуратности. До детективов доносились звуки классической музыки — что-то приятно-романтическое.
Пустая трата времени. Даже если не принимать во внимание физический недостаток, Драммонд не мог быть издателем журнала фанатов.
— Позвольте войти, сэр? — спросила Петра.
— Какова цель вашего визита? — Драммонд весело улыбнулся, но не двинулся с места.
— Мы расследуем дело об убийстве и разыскиваем человека, который называет себя Юрием Драммондом.
Улыбка Драммонда исчезла.
— Убийство? Бог мой, но почему? Его реакция насторожила Петру.
— Нельзя ли поговорить с вами, сэр? — Петра любезно улыбнулась.
— Конечно. Мне никто не наносил визиты со времени последней волны посещений «благодетелей человечества».
Драммонд отступил на своих костылях, позволив Петре и Шталю войти. Музыка в помещении звучала громче и доносилась из портативной стереосистемы, стоявшей на полу. В квартире была одна комната с кроватью и двумя креслами и уютная кухонька. За аркой в задней стене просматривалась маленькая ванная комната.
В двух книжных шкафах, расположенных перпендикулярно к кровати, стояли книги в твердых переплетах. Художественная литература и книги по праву. Драммонд подвергался аресту за непредумышленное убийство; изучал уголовное право?
— «Благодетели человечества»? — переспросила Петра.
— Пассивные гомосексуалисты, присматривающие за инвалидами, — пояснил Драммонд. — Государственные гранты, частные фонды. Ваше имя попадает в список, и вы становитесь потенциальным клиентом. Проходите, устраивайтесь поудобнее.
Петра и Шталь расположились в креслах, Драммонд присел на кровать. Улыбка не сходила с его губ в течение всего мучительного для него разговора.
— Кого убили, и почему я должен об этом что-то знать?
— Вы что-нибудь слышали о Юрии Драммонде? — спросила Петра.
— Похоже на русское имя. Кто он такой?
— А как насчет журнала «Груврэт»? — Драммонд слегка побледнел. — Вам известен этот журнал?
— Почему вы заинтересовались им?
— Мистер Драммонд, позвольте задавать вопросы нам.
— Да, я слышал о нем.
— Вы его издатель?
— Кто, я? — засмеялся Драммонд. — Нет.
— А кто?
Драммонд подвинулся на самый край кровати.
— Я готов сотрудничать с полицией, но вам следует объяснить мне, что происходит.
— Мы не должны делать этого, — отрезал Шталь. Голос Шталя встревожил Драммонда. Он побледнел и облизнул губы. Его взгляд выразил злобу.
— Я довел себя до этого состояния. — Он постукал костылями. — Небольшая проблема с управлением машиной в нетрезвом состоянии. Но вы, полагаю, знаете об этом? — Детективы промолчали. Петра посмотрел на своего напарника. Шталь был явно взбешен. — Непостижимые государственные служащие, — продолжал Драммонд. — Меня поймали… Благодарение Богу. Отбывал срок в тюремной больничной палате. Проходил лечение в «Ассоциации анонимных алкоголиков». — Снова постукивание. — Я рассказываю вам это, потому что меня научили признаваться. Но поймите, хоть я и глуп, но не полный идиот. Моя голова чиста уже десять лет, и мне известно: ничто из совершенного мною не аннулирует моих прав. Так что не пытайтесь запугать меня.
— «Аннулировать права». — Шталь протянул руку и постучал по корешку свода законов. — Вам нравится юридическая терминология.
— Нет, напротив, я презираю ее. Но когда-то я был юристом.
— Юрий Драммонд ваш сын? — спросила Петра.
— Я говорил вам, что никогда не слышал этого имени.
— Но вы слышали о журнале «Груврэт», который редактирует Юрий Драммонд. — Драммонд не ответил. — Мистер Драммонд, мы нашли вас, найдем и его. Зачем добавлять в список ваших ошибок новые?
— Ой! — воскликнул Драммонд, поглаживая бороду. —Сэр?
— Я не знал, что он называет себя Юрием, но слышал о так называемом журнале. Это сын моего брата. Кевин Драммонд. Так теперь он Юрий? Что же он натворил?
— Возможно, ничего. Мы хотим поговорить с ним насчет журнал а «Груврэт».
— Ну так вы пришли не туда.
— Почему?
— Я не вижусь с Кевином. Назовем это семьей, не связанной тесными узами.
— Вам неизвестно, почему он взял себе имя Юрий?
— Черт