туфельками «джимми» и своим «ух ты» цвета черного изумруда. — Пока я искал место для парковки, она добавила: — Бьюсь об заклад, что Робин хороша собой.
— Я предпочел бы говорить о тебе.
— Это означает, что она в самом деле хороша. Ну ладно.
— Элисон…
— Да, да, — засмеялась она. — Вон там есть место — за «кадиллаком».
Я начал говорить ей что-то, но до сих пор не могу вспомнить, что именно.
Мои слова прервал пронзительный крик.

50

Я оставил свою «севилью» посреди дороги, во втором ряду, заблокировав «кадиллак». Выпрыгнул из машины и помчался к дому Робин по тропинке. Крик не смолкал. Он стал еще громче, когда я достиг двери.
— Нет, нет… остановитесь! Кто вы такой, кто вы такой… остановитесь, остановитесь!
Я надавил дверь плечом, но она так легко распахнулась, что я потерял равновесие, упал, удержался на руках, вскочил и побежал дальше.
В доме было темно, лишь треугольник света падал на пол из холла слева.
Мастерская.
Вопли… Я ворвался внутрь и чуть не спотыкнулся о тело мужчины, распростертое на полу. Весь в черном, лежит ничком в луже крови.
Робин сидит скорчившись в конце мастерской у стены и держит перед собой руки, словно защищаясь.
Увидев меня, она показала налево. Из-за двери вышел мужчина в черном и приблизился к ней, размахивая ножом. Большим кухонным ножом Робин. Я узнал его, поскольку сам купил этот набор ножей.
Она пронзительно кричала, а мужчина все приближался. На лице — маска, как у горнолыжника, дальше — черный свитер и нейлоновые брюки.
На свитере ярлычок «Бенеттон». Это все, что обычно замечают люд и.
Что-то во взгляде Робин заставило его обернуться. За полсекунды он принял решение и ринулся ко мне.
Я отскочил, а Робин бросилась к своему рабочему столу, схватила что-то обеими руками и накинулась на него. Это была стамеска. Робин промахнулась, не удержала инструмент, и он упал.
Преступник смотрел на него, но не так долго, чтобы мне удалось воспользоваться этим. Он снова сосредоточил внимание на мне. Размахивал ножом. Я уворачивался от коротких дуговых движений. Робин схватила что-то еще.
Я взглянул на оружие. Слишком далеко от верстака. В нескольких футах от нее на подставках стояла пара гитар, еще не побывавших в ремонте… Робин опять закричала и невольно откинула голову назад. Он увидел, что она держит в руке молоток. Двинулся на Робин, но, передумав, вернулся ко мне. Потом снова к ней. Ко мне. К ней.
Он был хуже хищника — нападал на тех, кто слабее.
Преступник устремился к Робин. Побежал, выставив вперед руку с ножом.
Робин бросила в него молоток, опять промахнулась, упала на пол и покатилась под верстак. Он присел, сунул руку под верстак, ухватил ее за запястье, взмахнул ножом, промахнулся и выпустил руку Робин.
Она скользнула под среднюю часть верстака.
Мне удалось схватить негодяя за свободную руку. Он попытался отбросить меня, но не смог, повернулся и притянул меня к себе.
Лицом к лицу.
Обхватил руками.
Я вырвался, схватил одну из гитар — «Страт» мексиканского производства, недорогую, с массивным ясеневым корпусом. Размахнулся ею как битой и ударил мужчину плашмя по лицу.
Колени у него подкосились, и он повалился на спину. Нож полетел в мою сторону, но я уклонился, и нож покатился по полу.
Мужчина лежал не двигаясь. Одна нога подвернулась.
В прорезях маски для глаз показалось что-то белое. Он дышал быстро и размеренно.
Я сдернул с него маску, почувствовав при этом, как мне мешают усы. На лице Гордона Шулля застыло такое выражение, словно по нему проехала газонокосилка.
Слабенький голосок позади меня спросил:
— Кто это?
Робин тряслась, зубы у нее стучали. Мне хотелось прижать ее к себе, но сделать этого я не смог. Шулль задвигался и застонал. Сейчас я сосредоточил все внимание на нем.
Я нашел нож. Увидев пятна крови на лезвии, я взглянул на раненого, о которого споткнулся при входе.
Кевин Драммонд? Так здесь два игрока?
Как это Робин удалось одолеть его?
Грудь его не двигалась. Лужа крови стала шире.
— О Боже, мы должны помочь ему!
Меня это удивило, и я посоветовал Робин вызвать полицию. Она убежала, а я осмотрел Драммонда. Темные волосы, маски нет. Пульс на шее едва прощупывается. Я осторожно повернул его голову.
Это не Драммонд. Это Эрик Шталь.
Крови под ним было много. Кожа уже приобрела серовато-зеленоватый оттенок. Я сдернул с себя пиджак и осторожно