Какое мне дело? – заорал он с перекошенным от ярости лицом. – Я сам привез ее туда, Алисия. Я был частью этой мерзости. Тогда мне казалось, что я все понимаю, но потом убедился в том, что это не так. Вы тоже сейчас ничего не понимаете, ни в чем не раскаиваетесь и ни о чем не сожалеете. А что вы сделали с тем человеком, имя которого только что упомянули? Я до сих пор не могу увидеть его идущим по улице. Я до сих пор не могу тронуть его. Не слишком ли высокая цена за ваши грехи? Вы слишком много получили от них и практически ничего не дали взамен.
– Простите меня, – с трудом выдавила Алисия. – Мне очень жаль. Если есть хоть малейшая возможность искупить свою вину, я готова на все. Если речь идет о деньгах, я готова вернуть их вам.
– Деньги, – процедил он сквозь зубы, глядя на нее с нескрываемым сожалением. – Вы считаете, что все дело в деньгах. Вы даже представить себе не можете, какое жалкое впечатление производите в эту минуту. Ничего, скоро вы получите прощение за все свои грехи и будете благодарны мне за это. Очень скоро.
Джино Фоссе встал с табуретки, подошел к книжной полке и снял два больших альбома с фотографиями. Затем он вернулся на место и, открыв первый из альбомов, показал Алисии. На фотографии было изображено церковное подворье с могилами священнослужителей, прославивших свою обитель.
– Святая Сесилия Трастеверская, – пояснил он, ткнув пальцем в снимок. – Вы когда-нибудь видели это надгробие?
Алисия попыталась поймать его безумный взгляд.
– Джино, отпустите меня! – взмолилась она. – Я никому ничего не расскажу, клянусь.
Он недовольно насупился. Алисия вдруг подумала, что у него лицо настоящего актера – выразительное, готовое в любую минуту измениться – перейти от выражения скуки до гримасы ярости. Благодаря послушной мимике он мог изобразить то святую простоту, то изысканное коварство и лишь движением губ передать неописуемую красоту чувств.
– Вы должны выслушать меня, Алисия, – сказал он назидательным тоном. – Это очень важно. Это была удивительная женщина. Она была женой благородного человека, который принял крещение в самый разгар преследований христиан в эпоху Диоклетиана. Ее дом находился на месте этой башни. – Он сделал паузу и укоризненно посмотрел на нее. – Вы не слушаете меня, Алисия. Я рассказываю это исключительно ради вас, ради вашего блага, а вы не слушаете меня.
Алисия начала громко всхлипывать. Слезы потекли по помертвевшим щекам, а к горлу подобрался горький комок страха за жизнь.
Джино подался вперед, чтобы объяснить ей мотивы своего поведения.
– Она была святой мученицей, и она поможет вам смыть все ваши грехи. Она очистит вас от скверны. – Он снова ткнул пальцем в фотографию. – Она умерла вот в этом самом месте, и именно отсюда она шагнула в бессмертие.
Алисия бросила взгляд на белую мраморную статую, глядевшую на нее мертвыми глазами.
– Сперва они хотели утопить ее в ванне. Такая смерть считалась благородной и соответствовала ее происхождению. Когда из этого ничего не вышло, они решили убить ее топором и нанесли три удара по шее. Но и это не помогло. Это ли не свидетельство истинного чуда, не доказательство ее святости? А потом пришли римские сенаторы и патриции, чтобы поглазеть на ее мученическую смерть. А она лежала в кровати, окровавленная и израненная, молилась Христу и пела божественные гимны. Позже ее официально признали святой покровительницей музыкантов за невероятное мужество. Алисия...
Он открыл второй альбом и сунул ей под нос. Алисия отвернулась, не желая смотреть на фотографию. Тогда Джино схватил ее рукой за волосы и повернул к альбому. На фотографии была изображена мраморная статуя молодой женщины. Перекошенное от страданий лицо глядело вбок.
– Ее гробница была вскрыта в шестнадцатом веке, – пояснил Джино. – Тело Сесилии осталось целым и невредимым, его не тронул распад. Даже тринадцать веков спустя оно было прекрасно в своем золотистом одеянии. Остались даже раны на шее от топора мучителя. Художник написал с нее картину, а скульптор вырезал из белого мрамора ее статую, которая и сейчас стоит перед алтарем церкви, названной в ее честь.
– Джино, – выдохнула Алисия, – умоляю, пожалуйста...
Он взял ее за руку:
– Не бойтесь, сегодня вечером вы будете вместе с ней. Вы будете лежать рядом и тем самым заслужите от Господа прощение всех грехов. И это будет еще