не только семейное дело, — сказал он тогда Цунетомо. — Все зависит от времени и места, но прежде всего — от собственного выбора». — Не знаю, — сказал Николас.
— Ты не знаешь! — повторила за ним Коуи. — Кто тебя просил мстить? Лицо ее исказилось от гнева — он ни разу не видел ее такой. — Ясуо ни в чем не виноват. Раз-другой мы держались за руки, больше ничего.
Николас был потрясен до глубины души.
— Но ты же сама сказала...
Коуи зажала уши руками.
— Я знаю, что говорила тебе, но что я еще могла сказать? Ты сам заставил меня говорить об этом. Возможно, ты был прав, часть меня тоже хочет этого. Но я не могла сказать тебе правду!
— Какую правду? — Николас с силой встряхнул девушку. Во рту у него стояла горечь, ноги подкашивались. Он снова представил себе, как Хидеюке падает в щель между лодкой и причалом. — Какую правду?
Увидев, как потрясен Николас, Коуи крикнула:
— Это был мой отец! Меня изнасиловал мой отец!
Словно пелена спала с его глаз. Все мелочи, которые он истолковывал неверно, получили объяснение: Коуи, глядящая в отцовскую машину как в могилу, безразличие матери, ревность отца, странное возбуждение девушки, когда она говорила о том, как иногда представляет себе, что отца ее ждет страшная смерть... «Я спала, я не поняла, что происходит...» Она была изнасилована у себя дома!
Коуи ничком упала к его ногам, закрыв лицо руками. Николас даже не пошевелился, чтобы поднять ее. Эта девушка уже не могла исправить прошлое и настоящее.
— О, Будда, спаси меня!
Но Николас, смотревший на нее с жалостью и гневом, знал: им обоим не будет спасения. Его сердце разбито, но какое это теперь имеет значение! Он совершил ошибку гораздо раньше, чем встретил Коуи: спутался с якудзой и оказался запачканным в крови.


Книга третья
Череп и кости

Глубокой темной ночью спит природа -
Вдруг раздается легкий стук в ворота.
Киороку

Киото — Вашингтон

Николас проснулся от приглушенных криков торговцев рыбой. Во сне он видел Коуи, и теперь его мысли были заняты только ею. Ему уже давно не снился этот сон. Почему же он повторился?
Его память хранила все дни и ночи, проведенные с ней, как если бы время остановилось. Образы, звуки, запахи и особенно ощущения сохранились в его памяти такими же яркими, как в те дни, когда они были вместе. Даже потерю собственной правой руки он переживал бы не так глубоко, как потерю Коуи. Его любовь к ней переросла рамки простого физического влечения. Когда он оставался один, его любовь расцветала в ночи экзотическим неземным цветком. Женитьба на Жюстине ничего не изменила. Николас жил с ощущением страшной утраты, и с каждым днем боль в его душе только усиливалась. Понимая, что его предали те, кто заменил ему семью, Николас не отрицал и своей собственной вины: он сам помогал членам якудзы, дружил с Цунетомо, слушал его предания и в результате, пытаясь переделать плохое в хорошее, погубил молодого, ни в чем не повинного человека. Больше жить в мире якудзы он не хотел, так как всей душой ненавидел теперь этих людей.
Николас почувствовал легкое движение рядом с собой. Обернувшись, он увидел лицо Сейко, которая лежала на боку под покрывалами. Он молча встал и подошел к раздвижным дверям, за которыми было окно. Они были на втором этаже риокана, традиционной гостиницы, расположенной на боковой улочке, которая выходила на Шидзо-дори, одну из широких и оживленных авеню Киото, На вид эта улица была такой же современной, как любая авеню в Токио. Но стоило лишь свернуть в сторону, как взору открывался вид старого Киото с его отделанными деревом домиками и узкими проулками.
До своего отъезда из Сайгона Николас успел временно устроить двоюродного брата Ван Кьета на работу в филиал компании «Сато Интернэшнл». Он должен был контролировать продукцию местных фабрик, но не имел права принимать какие-либо ответственные решения. Конечно, Николас мог бы поручить эту работу Сейко, но не стал этого делать из-за подозрений, таившихся в его душе.
Тати, Сейко и он прилетели в Осаку и через пятьдесят минут добрались до Киото челночным рейсом автобуса. Дело в том, что Ван Кьет обнаружил в бумажнике В.И.Павлова две квитанции. Одна подтверждала оплату челночного рейса автобуса из аэропорта Осаки до Киото и обратно. Другая была выдана одним из ночных клубов Киото под названием «Ниньо-ро» — «Кукольный дом». Странно, но у Павлова