вот что имела в виду эта женщина: что бы ни сделал Микио в прошлом или настоящем, она все поймет и простит, потому что это ее брат, как все прощал Акира своему брату, ибо родственные чувства превыше всего, даже превыше долга, морали и нравственности.
— Вы, дорогой мой, пытались его убить? — вдруг спросила Кисоко.
Он был так поражен этим вопросом, что лишился дара речи.
— Вы хотите иметь такую же власть, какой обладал Микио? Вы желаете занять кресло кайсё? Вы хотите умалить его влияние? — продолжала наступать на него женщина. — Вы были таким милым ребенком, и я пела вам колыбельные песни! А теперь посмотрите на себя вы же настоящий преступник. Этот мерзкий мир поглотил вас полностью, вы стали его творцом и детищем. И знаете, дорогой мой, тьма идет вам, как плащ. Вы в нее вросли, а может быть, она вросла в вас.
Акира понял, что сделал ставку в игре и проиграл: не надо было касаться прошлого. И все же он попытался задать еще один вопрос.
— Если вы не хотите говорить со мной о вашем брате и полковнике, то расскажите мне о Коуи.
Он почувствовал, что этот вопрос испугал ее.
— Почему вы считаете, что я о ней что-нибудь знаю? — тихо спросила женщина.
Обычно эту девушку называли только по имени. Так уж издавна повелось.
— Странно было бы думать, что вам ничего о ней неизвестно.
Ногти Кисоко вонзились в его руку, и женщина с яростью выкрикнула:
— Я не хочу ничего знать об этом ничтожестве. Мне противно слышать даже ее имя!
— Почему?
— Послушайте, вы мне отвратительны! Так вот зачем вы пришли сюда. Не о полковнике Линнере и Микио вы хотели узнать. Вы думали, что сможете заставить меня говорить о ней.
— Я должен узнать эту тайну...
— Да пропадите вы пропадом...
— Мама!
Неизвестно, чем бы кончился этот разговор, если бы в библиотеку не вкатился Кен в своем инвалидном кресле. Это был красивый молодой человек с продолговатым задумчивым лицом и мягкими карими глазами. Он был физически силен — широкоплечий, широкогрудый. Видно было, что Кен ежедневно занимался в гимнастическом зале, который находился на втором этаже этого богатого дома.
— Что-нибудь нужно, сынок?
— Да, мне нужна твоя помощь, мама.
— Хорошо. — Она шагнула к сыну, но задержалась, словно вспомнив о том, что гость еще не ушел, и любезно сказала на прощанье: — Надеюсь, я немного помогла вам. Всего доброго.
Акира, взволнованный и разъяренный, удалился.

* * *

Сейко стояла вплотную к Николасу, и он ощущал сквозь лохмотья своей одежды тепло ее груди. Квартира, куда она привела его, выглядела весьма современно. Окна выходили на улицу со множеством магазинов, торговавших дешевой электроникой и подержанными камерами (вполне вероятно, что большая часть вещей были краденые). Запахи тапиоковой муки и сброженного рыбного соуса, без которого не обходится вьетнамская кухня, доносились из ресторана, расположенного на первом этаже. Квартира была обставлена деревянной мебелью, ее украшали кустарные поделки местного производства, а также привезенные из Бирмы, Таиланда и Индии. Стены были обтянуты шелком из северного Таиланда, а вход в кухню прикрывал занавес из нанизанных бусин. Рядом с кухней на гвозде висела картина шестидесятых годов Джими Хендрикса.
— Ван Кьет хотел убить вас, он был просто в ярости, когда вы прошли мимо него. — Сейко тяжело дышала, ноздри ее раздувались, а изогнутые губы дрожали. — Вы, наверное, давненько не мылись. От вас «изумительно» пахнет.
Их отношения имели странную историю, начавшуюся совсем недавно. Они то излишне доверяли друг другу, то подавляли свои чувства. Жюстина ревновала мужа к Сейко и однажды даже обвинила Николаса в любовной интрижке с нею. Он уверял, что в голову ей лезут бредовые идеи, как вдруг Сейко призналась ему в любви. Это было как раз накануне его перехода на работу к Оками. Но испытывала ли девушка к нему настоящее чувство или это было просто влечение? Наверное, она сама этого не знала.
Ее пальцы отодвинули в сторону то, что осталось от его рубашки.
— Вся кожа в крови... Здорово же вам досталось! — Она прижалась к нему своей нежной, прохладной щекой и вдруг впилась в его плечо губами.
— Скажи, Сейко, что у тебя на уме, чего ты хочешь?
Она отшатнулась от него и сказала:
— Вы же умеете угадывать чужие мысли, так что догадайтесь сами.
— Ты хотела получить место моего помощника из-за меня?
— Да.
— Ты меня