у Нанги была вера. Его трезвый ум и вера проведут его через все испытания, как не раз бывало прежде в трудную пору жизни.
Нариюки-но-мацу.
Кто-то постучал в дверь. Неужели он уловил изменение течения? Или оно продолжает нести его в открытое море?
— Войдите, — сказал он. — Открыто.
Появился Везунчик Чу и прикрыл за собой дверь. На нем был устрично-серый помятый шелковый костюм. При свете дня он казался мускулистым и весьма щеголеватым. У него было красивое, довольно узкое лицо и проницательные, умные глаза. “Ну, если учесть все это, — подумал Нанги, — Сато умеет выбирать людей”.
— Ровно семь утра, — сказал Везунчик Чу, стоя у дверей. — Мне очень хочется произвести на вас благоприятное впечатление... после прошлой ночи.
— Вы закончили перевод?
Везунчик Чу кивнул.
— Да, сэр. Правда, местами приходилось трудновато, потому что, как вам несомненно уже известно, в китайском языке интонация несравненно важнее, чем слово само по себе.
— Вам нет нужды выражаться столь высокопарно, — сказал Нанги.
Везунчик Чу снова кивнул и, ухмыляясь, пересек комнату.
— Там, на этой кассете, довольно много промежутков. Если богам будет угодно, я бы когда-нибудь встретился с этой женщиной. Она, должно быть, родилась под счастливой звездой, если ее действо, совершенное с этим смердящим коммунистом, сыном шелудивой собаки, принесет какие-либо сведения.
— Я тут позволил себе заказать завтрак для нас обоих, — сказал Нанги, рукой помогая себе спустить ноги с кровати на пол. — Садитесь и составьте мне компанию, если не возражаете.
И он принялся вытаскивать маленькие тарелочки из печи для подогревания пищи и ставить их на стол.
— Дим-сум, — прошептал Везунчик Чу.
Нанги видел, что произвел на него впечатление, угощая традиционно китайским завтраком. Молодой человек уселся в одно из обитых атласом кресел у стола и взял палочки для еды.
За едой Везунчик Чу рассказал о том, что почерпнул из магнитофонной записи.
— Во-первых, я не знаю, много ли у вас сведений о нашем товарище Лю.
Нанги пожал плечами.
— Самые общие, я полагаю. Я не новичок в Гонконге, но мне не удалось пока воспользоваться осведомленностью президента моего банка, Аллана Су. Он не посвящен в то, чем мы здесь занимаемся. Мне не хотелось бы вовлекать его до самого последнего момента. — Нанги на мгновение умолк, приводя в порядок свои мысли. — Лю вносит вклад в поддержание благоденствия Гонконга. Его многочисленные предприятия на самом острове и в Коулуне притягивают в Гонконг огромные суммы денег. Доставка грузов, банковское дело, книгоиздание... Думаю, что одна из его компаний владеет большинством крупных магазинов в Кантоне.
Кладя в рот кусочек креветки, Везунчик Чу кивнул. Он жевал типичными для китайцев быстрыми движениями.
— Да, это уж точно. Но известно ли вам, что он еще и глава синдиката, владеющего “Франтаном”?
— Этим казино в Макао?
— Именно им, — сказал Везунчик Чу, поглощая запеченное в тесте перепелиное яйцо. — Коммунисты считают наиболее удобным отмывать деньги через “Франтан”, потому что это позволяет им получать миллиарды в любой валюте по их выбору, избегая неприятных вопросов, которые им могли бы задать. Некоторые из здешних крупных дельцов поступают так же, хоть и не через “Франтан”.
Нанги лихорадочно соображал, просчитывая все возможности. Он начал улавливать первые признаки перелома в течении дел.
— Товарищ Лю и эта баба, Сочная Пен, давние любовники, это-то вполне ясно! — Везунчик Чу засунул за щеку кусок свиного рулета и принялся жевать с довольным видом, продолжая говорить. — Этот охочий до грязи морской слизень придумал для нее столько изощренных ласк, что у меня голова идет кругом. Он такой пылкий.
— А она? — поинтересовался Нанги.
— Ох, уж эти женщины, — сказал Везунчик Чу, словно это было исчерпывающим ответом. Он сдвинул пустые тарелки на край стола и поставил перед собой полные. Схватив соевый соус, он энергично потряс бутылочкой над клецками, стоявшими перед ним. Потом протянул руку за жгучим соусом чилли, красным как кровь. — Исходя из моего личного опыта, о женщинах никогда нельзя ничего сказать наверняка. Они рождаются обманщицами, как олень рождается парнокопытным. Они развивают в себе обман так же рьяно, как следят за модными стрижками. А разве у вас не было такого же личного опыта?
Нанги ничего не ответил, гадая, куда клонит этот молодой