слышное шлепанье босых ступней приближалось, и он прикрыл дверь, заставив себя сделать это помедленнее, миллиметр за миллиметром, чтобы ни один из обитателей комнаты не заметил движения.
В конце концов, он поднялся, двинулся по коридору в задние комнаты виллы, открыл дверь и вышел на улицу. Вечером в небе сияли звезды, но теперь его заволокло тучами, поглотившими свет. Воздух был тяжелый, предгрозовой. Нанги вытащил сигарету и закурил. Он глубоко затягивался и медленно, с наслаждением выпускал дым. Потом он швырнул окурок в песок, спустился по каменным ступеням и перешел через извилистую дорогу.
В черной густой тени у дальней обочины он отыскал маленькую красную “альфу”, внезапно выросшую позади двух высоких ветвистых деревьев.
— Ты ведь так тут и замерзнешь насмерть, — сказал он на идиоматическом кантонском диалекте.
— А! — Водитель повернул голову, словно только теперь заметил Нанги.
— С минуты на минуту пойдет дождь, — продолжал Нанги, указывая на машину. — Лучше бы поднять крышу.
Несколько секунд они смотрели друг на друга как два настороженных зверя, готовых вступить в битву за жизненное пространство.
— Боюсь, это не самая подходящая для шпика машина.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — оскорбленным тоном ответил водитель.
Нанги наклонился так быстро, что водитель не успел среагировать. Они оказались лицом к лицу.
— Я знаю, кто вы такой, — скороговоркой произнес Нанги, — или, скорее, что вы такое. Вас наняли либо коммунисты...
— Плевал я на этих коммунистов, — оборвал его водитель.
— Ну, тогда вы работаете на Сато.
— Никогда не слыхал о таком.
— А я как раз тот человек, который в конечном счете и заплатит вам.
Белки глаз водителя тускло блеснули, когда он покосился на Нанги.
— Вы хотите сказать, что он не отдаст мне остаток?
— Я вот что хочу сказать: отныне и впредь вы исполняете мои указания, а я не стану сообщать господину Сато о вашей неловкости.
— Да о чем вы говорите-то? — заспорил водитель. — Вы думаете, эти гады морские знают, что я здесь? Да ничего они не знают.
— Но я-то знаю, — сказал Нанги. — А вас наняли, чтобы следить за мной!
— Ну и что с того?
— Давайте-ка посмотрим, стоите ли вы хоть чего-нибудь, — предложил Нанги, откручивая головку дракона на своей прогулочной трости.
Он извлек оттуда небольшую пластиковую кассету и подержал ее на ладони, словно какой-то бесценный драгоценный камень.
— Вы знаете мандаринское наречие?
Мужчина взглянул на него снизу вверх.
— Делов-то.
— Делов-то? Чего вы начитались, интересно?
— Ну, читал Раймонда Чандлера.
“О Мадонна! — подумал Нанги. — Он небось возомнил себя частным сыщиком”. Он оценивающе взглянул на водителя, можно ли ему довериться.
— Слушайте, — сказал тот, неловко ерзая на кожаном сиденье, — дайте мне эту кассету, и я все сделаю. Она ведь понадобится вам с самого утра, к тому времени и получите. — Он быстро поднял глаза. — Боги не дадут соврать. Смотрите, здесь уже три недели не было дождя, а сейчас небеса вот-вот разверзнутся. Это их обещание.
— Ну, хорошо, — сказал Нанги, принимая решение. По-видимому, выбирать не приходилось. Он пока не хотел втягивать в дело Аллана Су, стало быть, ничего другого не оставалось. Он вложил маленькую кассету в ладонь водителя. — К семи утра принесете ее в мой номер в гостинице “Мандарин”. Успеете?
Водитель кивнул, потом, будто спохватившись, сказал:
— Эй, мистер Нанги, а меня зовут Везунчик Чу. — Белки его глаз снова блеснули. — Я из Шанхая. Моей семье принадлежит треть всего товарооборота в Сам-Ка-Суэне и Кантоне. Мы занимаемся и ресторанами, и кабаре для туристов, ну, вы знаете, этакие первоклассные заведения с голенькими девочками в окрестностях Вань-Чая. Мы торгуем коврами, алмазами, шлюшками тоже. Если я не явлюсь вовремя, вы уж сходите к моему отцу, Пак Тай Чу. Он живет на вилле с такой желтовато-зеленой черепичной крышей в конце Беллвью-роуд, возле бухты Отпора.
Нанги хорошо знал повадки этого народа и понял, что Везунчик Чу рассказал о себе очень много.
— Придете утром в номер девятьсот одиннадцать, Везунчик Чу. У меня еще найдется для вас занятие, — сказал он, когда упали первые теплые капли дождя. Нанги показал на небо. — Ну, теперь-то вам лучше поднять крышу, не то минут через пять утонете.

* * *

Звонок телефона, донесшийся из задних комнат, звучал глухо, но все же нарушил задумчивую