монстра; потом завел мотор, включил его на полную мощность, поставил штурвал на прямой курс и с баллоном в руках прыгнул в воду.
Кроукер без труда доплыл до своей лодки и, забравшись на борт, снял водолазный костюм, отложив его в сторону вместе с пустым баллоном. Затем спустился к Аликс.
Она лежала на узкой койке, прикрывая глаза рукой. Когда он вошел, ее губы слабо шевельнулись:
— Я, кажется, слышала выстрелы...
— На вашем катере забарахлил мотор. — Не стоило ей ничего рассказывать, да это было и не безопасно.
— Его больше нет? — спросила она про судно, словно маленькая девочка, которой стало жалко любимого плюшевого мишки.
— Да. Это та цена, которую нужно было заплатить за ваше освобождение.
Она убрала руки и взглянула на него.
— Он, собственно, и не был моим — я его не покупала. Кроукер кивнул и присел на койку, стоявшую напротив.
— Нам надо поговорить, Аликс. Дело касается вашей подруги Анджелы Дидион.
Аликс вздохнула.
— Опять эта Анджела...
— Я слышал крик, — сказал Кроукер, — я обнаружил труп. И я хочу найти ее убийцу.
Она поморгала глазами.
— Значит, все, что произошло здесь, сделано только ради этого?
— Кто-то не хочет, чтобы я нашел убийцу. Это плохо. — Он заколебался, задавать ли ей вопрос, который мучил его уже больше года, который вынудил его обратиться за информацией к Губастому Мэтти; вопрос, который привел его в Ки-Уэст, хотя его начальство и предупредило, чтобы он держался от этого дела подальше.
В горле у него пересохло, голосовые связки сжала спазма. До сих пор это было лишь его подозрением, и вот теперь он видит ответ в усталых зеленых глазах девушки.
— Ее убил Рафаэль Томкин? — Он не узнал звука собственного голоса.
— Томкин там был.
— Это не ответ.
Она долго смотрела на него, будто собираясь с духом. Лодка тихонько покачивалась на волнах, слабый запах рыбы, вяленой здесь с месяц тому назад, поднимался от надраенной палубы. Наконец она приподнялась и села.
— Давайте с вами договоримся, — прошептала она. — Вы увозите меня из Флориды туда, где я буду уверена в собственной безопасности, — голос ее дрогнул, когда она приготовилась сказать главное, — и тогда я расскажу вам все, что знаю о смерти Анджелы Дидион.

* * *

Если Минк ожидал от своего гостя бурной реакции, он был жестоко разочарован. Николас только сказал:
— Это управление занимается Советской Россией. Почему же вы вышли на Японию?
— Для вас нет ничего нового в том, что Япония стала нашим главным оплотом против коммунизма на Дальнем Востоке сразу же по окончании войны. Мы уже много лет прилагаем огромные усилия, заставляя их наращивать свой оборонный бюджет, что, добавлю, они и делают, медленно, но верно. — Он пожал плечами. — И кое-чего мы добились: в этом году они согласились на размещение ста пятидесяти наших новейших сверхзвуковых истребителей Ф-20 на базе в Мисаве.
Разговор стал напоминать тот, который состоялся у Николаса с Томкиным на прошлой неделе.
— По последним разведданным, на каждом из Курильских островов размещено не менее двух советских пехотных дивизий. Двадцать восемь тысяч солдат. И на одном из них находится советский командный пост, координирующий действия этих сил. — Минк подался вперед. — Процесс координирования их действий наблюдался со времени прибытия новых “МиГов”. Но я лично не думаю, чтобы он был связан с использованием сверхзвуковой техники. Их ввели только как защиту против наших Ф-20.
Если наши разведданные — а мы получаем их все больше и больше — нас не обманывают, то все гораздо серьезнее. Проверка подтверждает, что на этом участке сконцентрировано значительное количество военной техники, причем за довольно короткое время. — Минк отхлебнул сока. — И теперь мы чувствуем, что это наращивание военного присутствия — часть специальной военной программы по созданию мощного военного заслона в этой части земного шара, под защитой которого русские подлодки с оснащенными ядерными боеголовками баллистическими ракетами, способными достичь американского побережья, смогут действовать безо всякого опасения.
Николаса кинуло в дрожь.
— То, о чем вы говорите, безумие! Полный маразм. Мы все погибнем в этом случае, все без разбора. Вымрет три четверти человеческой расы. — Он покачал головой. — Я не могу в это поверить. Даже динозавры были разумнее.
— У динозавров не хватило ума, чтобы расщепить атом,