с отражением в зеркале и, не обнаружив расхождений, отложила блокнот в сторону.
И уже стала поворачиваться.
А что, если он написал у меня на спине?
Джейн развернулась и заглянула через плечо.
Спина была чуть розовой от вчерашних солнечных ванн. Тесемки бикини оставили бледные полоски, а на ягодицах – бледный треугольник с двумя лучами, поднимающимися к пояснице.
Спина в качестве канцелярской принадлежности не использовалась.
«Ну что ж. Надо радоваться», – убеждала она себя, но чувствовала лишь легкое раздражение и разочарование.
Под горячим душем Джейн стояла долго.
Надписи сходили нехотя. После первой атаки мыльной мочалкой и водой на коже еще оставались едва проступающие письмена, и лишь после третьего приступа окончательно исчезли последние следы чернил.
После душа Джейн побродила по дому в поисках денежного приза, но искала небрежно, поскольку вовсе не верила в его существование.
Ничего она и не нашла.
Тогда Джейн позавтракала, оделась и поехала в библиотеку. Приехав еще до открытия, она тут же с головой ушла в работу.
И занятие рутинными обязанностями очень помогало.
Однако, как только внимание рассеивалось, в голову вновь лезли мысли о Брейсе и его девчонке, и хотелось рвать и метать. Или рыдать.
Впрочем, какое отлетное было выражение лица у той подруги, когда она увидела меня в окне. Представление почти оправдало цену входного билета.
Какую цену? Разбитое сердце?
Иногда Джейн улыбалась или тихо хихикала, вспоминая о том, как шокировала девицу. Но уж больно скоротечным было подобное веселье, и оно неизменно оборачивалось кислой миной на лице и улетучивалось, оставляя в душе горький осадок.
И только мысли о МИРе были совершенно безболезненны, хотя и вызывали замешательство и беспокойство, заливая лицо стыдливым румянцем и переполняя голову бесконечными вопросами, которые ее одновременно и пугали и волновали.
«Словно в тебя влюбился призрак», – подумала она.
Вечером Джейн подумала было о разминке или упражнениях с гантелями.
Но усталость была неимоверная, и невыносимо болели мышцы.
А что, если просто прогуляться?
"Ну да, – подумала она, – как же. Во-первых – я переутомлена. Во-вторых – что, если наткнусь на того вчерашнего выродка, Скотта? В-третьих – если выйду на улицу, то, вероятно, снова потянет к дому Брейса, где ждут лишь новые неприятности.
В-четвертых – все вышесказанное".
Да и хотелось лишь одного – поскорее лечь спать.
Джейн надела новую пижамную пару. Она была ярко-синего цвета, гладкая, как атлас, и скользила по коже. Перед зеркалом в спальне Джейн расстегнула верхнюю пуговицу. Затем причесалась.
Не забудь о губной помаде, дорогая.
«Да, разбежалась, – подзуживала она себя. – Это не имеет никакого отношения к МИРу. Если бы для него, то я надела бы прозрачную ночнушку или вообще ничего не надевала бы. А я всегда расчесываюсь на ночь, чтобы к утру волосы не спутались».
Как же, расчесываешься. Черта с два.
«Расчесываюсь, когда не забываю!»
Оставив окно в спальне открытым, Джейн легла в кровать, но укрываться не стала, а, положив руки под голову, закрыла глаза.
Интересно, в какое время заявится МИР?
Поздно. Вероятно, очень поздно.
«Может, попробовать не заснуть», – подумала она.
Не удастся. Слишком устала.
А что, если завести на полночь будильник?
Мысль заслуживала внимания. Вздремнуть бы пару часиков, а тогда можно было бы и пролежать всю ночь не смыкая глаз. Еще лучше притвориться спящей, чтобы к моменту его появления бодрствовать.
Мысль показалась привлекательной.
Но на то, чтобы повернуться на бок и завести будильник, сил уже не было.

* * *

Утром Джейн проснулась в отличном настроении. Она лежала раскрывшись, раскинув в стороны руки и ноги, словно пробудилась от сна, в котором дрейфовала по теплому озеру.
На улице чирикали птицы, где-то чихала газонокосилка, издали доносилась песня Гарта Брукса «Оставшиеся без ответа молитвы». Воздух был напоен ароматами, ветерок от окна нежно щекотал.
Прекрасное утро.
Но тень беспокойства вновь наползла на нее.
Брейс.
«Перестань о нем думать, – приказывала она себе. – Он – это уже история. Самый настоящий грязный...»
Почувствовав легкий сквозняк, она внезапно поняла, что кофта пижамы расстегнута.
МИР приходил!
Упершись локтями в матрац, она приподняла голову и посмотрела на свое тело.
За исключением рук и