кухни. Не знаю уж, что они там собирались делать...
– Наверное, мыть посуду, – усмехнулась Брижит.
– ...тогда я бросилась к домику и вошла. Они оставили карточки на столе. Чистые. Только наши фамилии. И угадайте, что еще?
– Не хватало трех. У вас есть вопрос потруднее?
Лоранс запнулась, недоумевая:
– Откуда вы знаете?
– У каждого свои методы, подруга, – презрительно проговорила Брижит.
Их враждебность была почти осязаемой. Что могло их так восстановить друг против друга? Ведь до этого они не обменялись и тремя словами. Подумать только, значит, если существует любовь с первого взгляда, то есть и ненависть с первого взгляда...
– Они все знают, – вздохнула Лоранс. – Все. Ни одна фраза от них не ускользнула.
Брижит повернулась ко мне:
– Ну что, шеф, если вы пришли в себя и ничто постороннее вас не отвлекает...
Ее насмешки начали меня раздражать.
– Надо бы взять у них интервью, – предложила Лоранс. – Поищу Леруа и потребую объяснений.
Я остановил ее нетерпеливым жестом:
– Ничего не делайте без моего согласия. Нам совсем невыгодно сразу раскрывать свои карты. Они еще не знают, что нам все известно. Воспользуемся этим преимуществом.
– Вот почему он начальник, – обратилась Брижит к Лоранс. – Он видит дальше собственного носа.
Лоранс нахмурилась, но промолчала. А я продолжил:
– Итак, пункт первый: я должен повидать Шарриака. Этот проходимец все узнал раньше нас. И Моран знает, что тот в курсе. Головоломка составляется. Именно эту деталь я и искал только что. Но тогда почему они оставили Морана у себя? Шарриак шантажирует его? Нет, невозможно... Или он надеется, что тот выдаст себя... Я должен узнать! Я пошел...
На лице Лоранс появилось удовлетворение: сбылись ее предсказания.
– Я с самого начала была уверена, что Шарриак с ними заодно. А вы не слушали меня. Финал уже состоялся, Жером. Вы – против меня. Завтра можно кататься на лыжах, больше ничего не будет.
– О чем это она? – буркнула Брижит.
Жестом я заставил их замолчать.
– Не уходите далеко. Я повидаюсь с Шарриаком и поговорим.
Брижит хихикнула:
– Тарзан уцепился за лиану и бросился на льва! Как прикажете, шеф. Но если вы не возражаете, мы хотели бы вернуться, становится холодновато. И не очень людно...
Лоранс нарочито подчеркнуто подмигнула мне. Не я был причиной их взаимной неприязни. Хотя я и высоко себя ценил, но на это не претендовал. Между ними было классическое соперничество, ревнивое отношение некрасивой Брижит к гладкой коже Лоранс. Здесь ничего нельзя поделать, разве что не мешать им подкалывать друг друга. Главное – не превратиться в ставку в их соперничестве. Сейчас у меня были заботы поважнее.

* * *

Шарриак вкалывал сверхурочно. Не было его ни в баре, ни в номере. Нашел я его в зале на третьем этаже, где он работал за плотно зашторенными окнами. Перед ним стоял ноутбук с подключенным к нему принтером, сам он корпел над документами. Пинетти позевывал, сидя в уголке.
Когда я вошел, Шарриак быстро засунул несколько листков под кипу бумаг. Скрытность продолжалась. Он изучающе посмотрел на меня и тут же показал Пинетти на дверь.
– Господин Карсевиль желает поговорить со мной с глазу на глаз, если я не ошибаюсь...
Пинетти неторопливо вышел. Я уселся напротив Шарриака и вытянул ноги. С потолка свисала лампочка без абажура, и сцена напоминала игру в покер двух шулеров. Шарриак вынул из кармана тонкую сигарку и не торопясь закурил. Напрасно он рассчитывал свои движения: признаки нервозности были налицо. Почему-то все снова закурили после четырех дней стажировки.
– Ну? – спросил он.
– Один вопрос: когда вы узнали, что Моран работает на дель Рьеко?
Он поклонился, выражая восторг перед достижением.
– Браво, Шерлок Холмс! По правде говоря, я догадался сразу. Они явно были в курсе всех моих дел. Очень уж быстро отвечали на мои послания. Даже слишком быстро. Потом ваша подружка мадам Карре стала меня подозревать. Искала она не там, где надо, но о чем-то догадывалась. И это меня сильно встревожило. Ну а после стало проще. Политики поступают так: дают четыре варианта четырем лицам, а затем смотрят, какой из вариантов появится в прессе. И быстро устанавливают источник утечки. Это был Моран.
– А что вы сделали?
Он беспомощно улыбнулся.
– Ничего. А что я мог сделать? Я говорил ему то, что хотел, чтобы он передал дель Рьеко. Я превратил крота в