Эдди всегда только за Эдди, не забывай.
Майкл кивнул.
— Я тебя слышу.
Он посмотрел ей в лицо, увидел любовь, которая питала его последние два месяца, любовь, которая делала его порою дураком, болтающим глупости, а всё, исходящее от этой женщины — драгоценным. Любви этой он пытался сопротивляться, но она подчинила и поглотила его. Любовь придала ему сил, однако же теперь он чувствовал себя уязвимым.
— Я на это много поставил, — медленно проговорил Майкл. — А с Эдди ты лучше знакома, чем я, вот и решай. Идти мне до конца — или выйти из дела?
Найджелла опустила глаза.
— Он первоклассный манипулятор, Эдди-то. Мы должны быть осторожными, вот и всё. Имеешь для меня значение только ты. Без денег я могу обойтись. А уж без Эдди с его махинациями тем более.
Она вскинула глаза.
— Просто уйти ты не можешь, знаешь ли. И тут опять же не в Эдди суть, просто ты себе этого не простишь. Ты должен делать то, что для тебя важно.
Майкл тряхнул головой.
— Я ведь «белый негр» из Флориды, ничем иным и не стану в этой жизни. Всё, что у меня было — это баскетбол, а играть я научился у чёрных, и мои родители всегда бесились, потому что чернокожих ненавидели страстно. Особенно отец дёргался — таких я выбирал себе друзей. Он был баптистский священник, фанатик. Говорил, что я нарушаю божественный закон, ибо чёрные прокляты богом и никогда не попадут на небо. Черномазый попадает на небо только в том случае, говорил он, если бог делает его белым.
Майкл сел на краешек кровати и уставился в пол.
— Он был совсем сумасшедший. Однажды мне надоели его расистские речи, и мы подрались. Я ему врезал кулаком, а он меня тростью по спине. Тогда я рассвирепел и швырнул его на аквариум с золотыми рыбками. Забавно получилось, он лежит, а вокруг рыбки прыгают по ковру. Я бы его убил, да мать оттащила. Не забывай, я же был крупный парень, высокий для своего возраста. Кончилось тем, что они вышвырнули меня из дома. Сказали, чтобы я жил со своими черномазыми друзьями. Так я и сделал. Мне было шестнадцать лет.
Майкл помолчал, улыбаясь.
— Вот я и жил в семье негров, бедная была семья. А баскетболу научил меня Андрес, ты знаешь. Его семья стала моей семьёй, он — моим братом. Андрес — лучший из всех. Точка. Можно не обсуждать. Я его люблю. Не могу же я его бросить. Просто не могу.
Найджелла села на кровать рядом с Майклом и взяла его за руку.
— Ты это дело сделай, — сказала она. — Сделай для своего друга, не для Эдди Уокердайна. Сделай для Андреса.
Для Андреса.
Восемь дней назад, мягким ноябрьским утром, Майкл и Андрес Валентино встретились в тюрьме штата Флорида, где Андрес отсиживал срок от десяти до двадцати лет за непреднамеренное убийство. Три года назад Андрес при помощи отвёртки и молотка пытался вскрыть денежный автомат на Коллинз-авеню в Норт Майами Бич. Когда появились два банковских охранника, которые обслуживали машины, Андрес вытащил из хозяйственной сумки обрез ружья, отнял у охранников двадцать две тысячи долларов, потом пристрелил их. Один охранник умер, другой потерял руку.
Ждать пришлось долго, Майклу очень хотелось закурить сигарету, но в комнате для встреч были развешены запретительные таблички. Привёл Андреса Валентино лысый пузатый охранник. Андрес, высокий плосконосый негр лет тридцати с небольшим, сел напротив Майкла — за прозрачной пластиковой перегородкой.
На Андресе был оранжевый комбинезон, серые ботинки «Рибок» и зелёная вязаная шапочка, из-под которой выглядывал бритый череп. Правый глаз у него был прикрыт чёрной нашлёпкой, свежие швы спускались по левой стороне лица и шеи.
Не отреагировав внешне на порезанное лицо Андреса, Майкл поднял телефонную трубку.
— Эй, ас, рад тебя видеть.
— А я очень рад, что ты пришёл.
Андрес каждое слово произносил со значением, что вообще свойственно заключённым. В такой опасной среде как тюрьма слова могли дать шанс на выживание.
— Как живёшь? — продолжал Майкл.
— Двадцать четыре и семь, дорогой ты мой. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, а место такое, где не платишь за жильё и нет никаких правил. Ты выглядишь хорошо. Твоя женщина тебя не обижает, я вижу. Куртка классная.
Майкл провёл по ней пальцами.
— Замша. У неё связи в мире моды. Она всё покупает со скидкой.
Андрес хохотнул.
— Она обращается с тобой хорошо, значит, ты по-прежнему успешно работаешь членом. Член