полностью игнорировал Кима Шина, который кричал ему что-то на корейском. Деккер сделал глубокий вдох. Пора.
Он напал на телохранителя сзади. Уронив зонт, саданул ему плечом в спину, отбросив на «Фольксваген». Телохранитель ударился о фургончик лбом и левым плечом, да так сильно, что упал в полубессознательном состоянии в лужу.
Деккер сразу же повернулся, целясь из револьвера Шину в голову.
— Только дёрнись, — предупредил он, — и я раскрашу весь фасад дома твоими мозгами. А сейчас медленно спускайся по ступенькам, руки держи на виду.
Опустив зонтик, потрясённый Шин схватился одной рукой за чугунные перила.
— Что ты здесь делаешь? Ты не имеешь права вмешиваться…
— Быстрее, быстрее, — поторопил его Деккер, махнув револьвером в сторону фургончика. Шин спустился и подошёл к своему телохранителю, который уже стоял на коленях, потирая плечо. Прижав Шина к «Фольксвагену», Деккер пинком заставил его расставить ноги и быстро обыскал. У Шина ствола не было, а у телохранителя нашёлся большой «Кольт» — он не хотел с ним расставаться, пока Деккер не приставил дуло своего револьвера ему к горлу.
Деккер приказал обоим корейцам сесть на переднее сиденье, швырнул свои наручники Шину, который оказался за рулём.
— Ты должен приковать себя и своего друга к рулевому колесу. — Когда Шин это сделал, Деккер вытащил ключи из зажигания и бросил их через улицу, в парк.
Оставив Шина наедине с его тёмными мыслями, Деккер перешёл к задней части фургончика и в открытую грузовую дверь осмотрел груз. Там лежала бумага, которую, как сказал Форт, он доставил в ресторан Николаи несколько часов назад. Четыре пакета размером с подушку, завёрнутые в плотную коричневую бумагу, перетянутые стальными лентами и проштампованные «Собственность Бюро гравирования и печати США».
Рядом с бумагой находились пять чемоданов, два из них Деккер открыл. Один содержал новые стодолларовые бумажки, другой — ценные бумаги, выпущенные якобы западногерманскими и швейцарскими банками. По словам Рассела Форта, Сон собирался продать это дерьмо полудюжине клиентов и заработать на этом миллионы. Форт не знал всех подробностей, но, похоже, Сону было необходимо побыстрее собрать тонну денег, иначе ему пробьёт билет какой-то кореец.
Закрыв дверцы фургончика, Деккер опять подошёл к передней части и показал насупившемуся Киму Шину свой жетон.
— Детектив-сержант Манни Деккер. Вы арестованы за подделку денежных документов, а также за кражу бумаги, используемой для изготовления валюты Соединённых Штатов. — Он уже начал зачитывать по памяти арестованным их права, когда вдруг сообразил, что за ним могут наблюдать из дома. Ну, тут уж ничего не поделаешь. — Дюмас внутри? — спросил он, закончив.
Ким Шин и телохранитель смотрели прямо вперёд — две статуи, внезапно потерявшие дар речи.
— Где он держит Тоуни Да-Силва?
Не поворачивая головы, Шин нащупал пластырь у себя на носу.
— Вы перевозите товар, — задумчиво проговорил Деккер. — Значит, Сон не появится?
Корейцы продолжали молчать.
Деккер покачал головой.
— Вы, ребята, такие болтливые, слова не вставишь. — Протянув руку в кабину фургончика, он ткнул пальцем Шину в повреждённый нос. Дипломат завопил, отшатываясь от Деккера, а тот спросил: — Где Тоуни Да-Силва?
Схватив за воротник пальто, Деккер выдернул голову Шина на дождь.
— Я тебе ещё за Твентимэна должен… Ну, где Тоуни? И ещё — сколько человек в доме Ёкои?
Ким Шин плюнул ему в лицо и сказал что-то на корейском. Деккер рукою вытер слюну со щеки, руку отёр о пальто.
— Нет, по-хорошему ты не понимаешь. — И он сильно ударил Шина по носу раскрытой ладонью. Сирена проезжавшей недалеко пожарной машины заглушила вопли корейца.
Дюмас, рядом с кроватью Ёкои, перелистывал одну из записных книжек Ровены.
— Она многих могла погубить этими писульками, — заметил он. — У неё здесь все подробности — не только о Соне, тут и мы с тобой, и люди, которые покупали у неё сексуальных рабов. Показана связь Сона с корейским правительством, его посольские контакты, подделки паспортов, шпионаж и убийства — всё это Сон делал для Кореи. Вот так. Да, тебе кое-что понравится. Вероятно, ты назовёшь это главой об извращённых сексуальных вкусах богатых и знаменитых. Хочешь послушать?
Ёкои слабо улыбнулся.
— Ты же знаешь, что да.
— Я тоже хочу, — послышался мужской голос.
Повернувшись в ту сторону, Дюмас