жалости, оборвался: десять кубиков морфия сделали свое дело. Внезапно Марта напряглась — и так же внезапно обмякла. Наконец и последнее напряжение оставило ее тело — она была мертва.
Секунду спустя Сюзанна поняла, что тоже перестала дышать. И заставила себя выдохнуть.
— Я слышала крик, — зачем-то объяснила она.
— Это все он, — кивнул Вон в сторону тела Гарри. — Иглы испугался.
Француз забрался в грузовик, где у белого железного стола стояли два пластиковых контейнера по двести пятьдесят литров. Пол был предусмотрительно укрыт черным полиэтиленом. С потолка свисала лампа. Француз включил свет и выпрыгнул наружу.
— Нет, — сказал он. — Не иглы. Просто увидел пластик и испугался.
— Какая разница? — пожал плечами Вон. — Помоги их погрузить.
Француз взял Марту за руки, Вон ухватился за ноги и поднял глаза на Сюзанну.
— Видела, как свет погас?
— Какой свет? — не поняла Сюзанна.
— В ее глазах, — объяснил Вон. — Вы смотрели друг другу в глаза.
Сюзанна рассеянно кивнула. Да, видела. Глаза Марты... просто погасли.
Пока она думала, первый труп погрузили в грузовик. Вон бросил на нее сочувственный взгляд.
— Я сразу понял. По твоему лицу видно.
— Что видно?
— Как ты среагировала. Как будто... — Он внезапно смолк.
— Как? — снова переспросила Сюзанна. Со стороны могло показаться, что она начала заигрывать.
Вон секунду подумал, наконец покачал головой и нервно рассмеялся.
— Трудно объяснить. Очень трудно.
Он схватил второго мертвеца за руки и потащил к грузовику.
Сюзанна смотрела и не верила своим глазам: ноги оставляли на земле неглубокие борозды, идеально, невозможно параллельные, совсем как линии на тетрадном листе.

Глава 1

Предгорья Масиннён, 26 января 1998 года
Шум он услышал не сразу. Почти неразличимый рокот долетал откуда-то снизу с порывами ветра. Кан с трудом карабкался по склону, низко пригнувшись к земле, — ему было некогда прислушиваться. Холод сковывал движения. Уже дважды Кан поскальзывался, но до сих пор ему удавалось удерживаться, пробивая корку снега и цепляясь за нее. Снег набивался в дырявые перчатки — хвататься за битое стекло и то приятнее.
Несмотря ни на что, он сумел подняться довольно высоко. Для калеки — невероятно высоко. В Корее нужно приспосабливаться, иначе просто не выжить. По этому склону, утыканному сосновыми пнями, взбирались многие, но у всех было по две ноги. А у Кана — одна.
Внизу большую часть леса давно уже вырубили на дрова. Выше начали попадаться заживо ободранные сосенки — голые высохшие стволы. Кору обдирали в голодные годы, когда еды не оставалось совсем.
Желудок всегда можно набить мягкой древесиной, прямо из-под коры. Она практически не переваривается, однако жевать приятно. Древесина, хотя и ненадолго, заглушает голод и боль в желудке, а из коры получается слабенький чай.
Чем выше, тем больше и больше становилось мертвых ободранных остовов.
Обычно за травами, корой и хворостом в холмы поднимаются женщины. Прежде, пока ее, как и многих других, не забрала болезнь, этим маршрутом поднималась жена Кана, с той же складной пилой и веревкой.
Она и объяснила, куда идти. С тех пор как жена умерла, Кан проделал этот трудный путь уже раз десять. Он собирал хворост и выменивал его на рис и травы и успел изучить холмы над Чхучхонни как свои пять пальцев.
Остановившись передохнуть, Кан принялся разглядывать холм и прикидывать, как проще миновать утесы, заранее продумывая каждый шаг. Задача предстояла не из легких, тем более что движения сковывал протез, заменявший левую ногу ниже колена.
Начался голый участок, покрытый лишь коркой льда. Впереди растянулась снежная поляна. Осторожно, опасаясь расселин, Кан поднялся на вершину, где все еще росло несколько крепких высоких сосен.
Как всегда в этом месте, ему померещилась жена. На глаза навернулись слезы. Он отломил веточку у молоденькой сосенки и принялся высасывать смолу, оглядываясь в поисках подходящего дерева, которое можно спилить и оттащить вниз, в деревню.
Только тогда, в тишине сосен, он впервые расслышал в вое ветра далекий рокот — и сразу понял, что это.
Помощь идет.
Кан проковылял обратно к склону и посмотрел вниз, на дорогу, по которой к Чхучхонни двигалась вереница грузовиков, совсем крошечных с высоты.
Колонна состояла из джипа и восьми грузовиков: шести армейских и двух безбортовых платформ, на которых везли