знаем?
— О! Хороший вопрос!
— У вас есть удостоверение? — снова спросила Энни.
— Нет, — ответила Вассерман с легким сожалением, — боюсь, что нет.
Фрэнк раздраженно фыркнул.
— Послушайте, — сказала она, — давайте договоримся. Если вы хотите сегодня отсюда выбраться, то лучше отвечайте на вопросы.
— Если мы хотим выбраться? — переспросил Фрэнк. — Да кто вы такая?! И что это значит, мы арестованы?
— Нет, — ответила Вассерман, осторожно подбирая слова. — Насколько я понимаю, вы не совсем арестованы. Точнее назвать это «превентивным задержанием».
— "Превентивным задержанием"?! — воскликнула Энни.
— И что это значит? — спросил Фрэнк.
— В стране объявлено чрезвычайное положение, — ответила Вассерман, оправляя складки на юбке. — Сегодня, в три семнадцать утра.
— А нас-то почему задержали? — возмущенно воскликнул Фрэнк.
— Спросите у Нила. Он здесь главный.
— Мы же ничего плохого не сделали! — со слезами на глазах проговорила Энни.
— Нил, разумеется, все уладит. Все-таки у нас мало времени, и я буду вам очень обязана, если мы вернемся к теме, хорошо?
Энни вздохнула.
— Вы упомянули схожие интересы.
— Да, — кивнул Фрэнк. — Вот что я думаю: и корейцам, и Соланжу на руку, если США развалятся.
— Допустим.
— Соланж в силах этому поспособствовать, к тому же он ненормальный!
— Ну и что? — удивилась Вассерман.
— Все они ненормальные. Что бы ни случилось, что бы они ни сделали, это происходит без повода. Слово «культ» лишает любое событие политического значения.
— Почему?
— Потому что культ — сборище психов-одиночек, — ответил Фрэнк. — Так считают люди. А раз они психи, то их поведение нерационально. И у их действий не бывает причин. Значит, расследовать их действия бессмысленно.
Вассерман кивнула и задумалась.
— Допустим, вы правы. Но зачем Северной Корее убивать как минимум половину населения другой страны?
— Потому что из-за этого развалится государство. Нам останется только хоронить мертвых. Или сжигать. Если и не развалится, то государству будет уже не до войны где-нибудь в Азии.
— Какой войны?
— Например, войны Северной и Южной Кореи.
— И об этом вы собираетесь написать?
— Не знаю, — почесал подбородок Фрэнк, — возможно.
— Не стоит, — покачала головой Вассерман. — У вас нет доказательств.
— Да, пока нет, — согласился Фрэнк.
— К тому же это не имеет значения, — добавила она, поднявшись на ноги.
— Как не имеет?! — воскликнула Энни.
— Потому что Соланж ненормальный, вы правы. Подумайте сами: если у Соланжа все получится, то возлагать на него вину будет некому.
— Ладно, а если его поймают?
— Упрячут в психушку. Допустим, удастся проследить источник финансирования — кстати, очень трудная задача, — что это докажет? Что деньги из Северной Кореи? Нет. Они от корейцев, работающих в Японии. Может, у Соланжа миллион корейских последователей? Может, они тоже психи?
— К чему вы ведете?
— К тому, — пожала плечами Вассерман, — что вам надо быть осторожнее. Вы рискуете своей репутацией. Вам ведь не очень хочется прослыть параноиком?
Не дожидаясь ответа, она ушла.
Вскоре появился Глисон и предложил лететь с ним в Нью-Йорк.
— У нас есть выбор? — спросил Фрэнк.
— Разумеется. Если хотите, можете остаться здесь. Неподалеку есть мотель, я могу поставить кого-нибудь у двери. По-моему, вас это не устроит. В Нью-Йорке вы будете при мне, да к тому же в гуще событий. Вам ведь этого хочется?
Двигатель ревел, перелет все не кончался.
Устаревшая станция береговой охраны закрылась около года назад. Крошечный Губернаторский остров расположился в заливе Аппер-Бей, где сливаются Гудзон и Ист-ривер. Полтора километра от Манхэттена — а какой контраст по сравнению с перенаселенным стеклянно-неоновым городом! Здесь поселились лишь обшитые доской семейные гостиницы, чайки да соленые ветры.
Фрэнк и Энни провели ночь без охраны в одном из пансионов, почти у самой пристани. Телефона не было, зато вид — закачаешься: статуя Свободы, Бруклинский мост, между ними Манхэттен.
Наутро они вместе с Глисоном поднялись на борт корабля береговой охраны с установленным на корме крупнокалиберным пулеметом.
— Нам известно, что он хочет сделать, — сказал Глисон, рассматривая в мощный бинокль вереницу кораблей, заходивших в порт. — С другой стороны, он прекрасно знает, что нам это известно. — Он передал бинокль Энни, потер глаза и зевнул.
Корабельным