улыбкой. – Я уверена, что мне удалось ощутить нечто... – Она бросила раздраженный взгляд в сторону двери. Вопли Иштар поутихли, но все же время от времени она вновь взвывала, как бы обещая, что кто-то поплатится за все перенесенные ею мучения. – Нечто потустороннее, не имеющее никакого отношения к этой проклятой кошке, – сердито закончила Бетти.
– Обычное самовнушение, – объяснил Норман, но голос его звучал без прежней уверенности.
– А я что-то написал, – заявил Морри с неизменным смешком. – То есть, я хотел сказать, моя рука сама написала.
– Да уж, можно себе представить, – раздраженно бросила Эллен и, поймав взгляд Пенни, заставила себя улыбнуться.
– Да, мы забыли про листки! – воскликнула Бетти. – Господи, они все перемешались на полу. Ветер был ужасный. Давайте же посмотрим, что у нас вышло.
Она собрала бумаги. Боб, пренебрегший спиритизмом ради спиртного, вертелся возле бара, но остальные собрались вокруг стола.
– Кто-то просто малевал всякие каракули, – объявила Бетти, демонстрируя первый листок. Не веря собственным глазам, Эллен узнала примитивные фигурки, которые машинально рисовала во время разговоров по телефону. Она и не подозревала, что водила карандашом по бумаге!
Коротко взглянув на следующий листок, Бетти сердито вспыхнула и смяла его в руке.
– Морри, это не смешно!
– Давайте посмотрим, – предложил Норман.
– Ни за что! Морри, я тысячу раз тебе говорила...
– Не ругайся, мать, я же не знаю, что написал, – невинно сказал Морри. – Это же происходило машинально.
Следующее «послание» представляло из себя рисунок обнаженной женской фигуры. Несколько неумелый, что вполне естественно для наброска, сделанного в темноте, но достаточно узнаваемый.
– К кому-то явился призрак похотливого старикашки, – сухо предположила Эллен.
Все глаза устремились на Боба. Легкой походкой, со стаканом в руке, он подошел взглянуть, что же всех так заинтересовало.
– Что это? – удивленно спросил он. – Похоже на поп-арт.
Недоумение его казалось искренним.
– Вот занятная штука, – вмешалась Бетти. – Гляньте-ка.
Листок, который она положила на стол, сплошь покрывали торопливые буквы. Карандаш нажимал так сильно, что в двух местах прорвал бумагу.
«Сегодня вечером, – гласил текст. – Он сделает это сегодня вечером. Уже скоро, очень скоро. Он...»
Эллен всегда подозревала, что Боб не умеет читать «про себя» – ему обязательно нужно шевелить губами. Теперь он прочел послание вслух.
– "Он сделает это сегодня вечером". Ты права, Эллен, это призрак грязного старикашки.
Морри по обыкновению откликнулся хриплым гоготом, но больше никто не засмеялся. Все замерли. Внезапно, в полной тишине, Норман резко повернулся и выбежал из комнаты. Эллен успела заметить, как побледнело его лицо. Прежде чем она оправилась от неожиданности, хлопнула парадная дверь. Эллен бросилась на крыльцо.
– Норман!..
Но он уже уехал. Красные огоньки машины вспыхнули и пропали, скрывшись за соснами.
– Ринулся под дождь – без шляпы, без пальто... – произнесла незаметно подошедшая Бетти. – Что с ним, Эллен? Это дурацкое послание явно что-то значило для него, но что?
– Ничего. Ничего оно не значило. И если ты еще когда-нибудь предложишь устроить спиритический сеанс...
– Это была не моя идея, – парировала Бетти. И ехидно добавила: – Может, для тебя оно и ничего не значит, дорогая, но когда мужчина выскакивает в грозу...
Свирепствующая за окнами непогода отбила у Рэндольфов охоту возвращаться домой. Эллен не винила их за это, но все же остаться на ночь предложила с заметным нежеланием. Единственное, чего ей в данный момент хотелось – побыстрее избавиться от них, чтобы рухнуть в постель и забыться.
Но надо было суетиться, менять простыни, устанавливать в кабинете раскладушку для Морри – все это немного отвлекало. Пении порывалась было настаивать, чтобы мать легла в ее комнате, но Эллен отказалась. Кушетка в гостиной вполне ей подойдет – если только она вообще сможет сомкнуть ресницы хоть на минуту.
Она понятия не имела, в чем заключается смысл странного послания (если оно вообще имело какой-то смысл), но знала, о чем подумал Норман. Сердце у нее сжалось от сочувствия, ибо ей еще раз пришлось краешком глаза заглянуть в тот ад, который он постоянно носил в душе. Ей оставалось только надеяться, что он не разобьется, как сумасшедший гоняя по скользким дорогам