глаза на Эллен.
– Неплохую бурю вы вызвали той ночью.
– Рада, что тебе понравилось, – мрачно ответила Эллен.
Джойс рассмеялась. Вслед за ней остальные тоже улыбнулись, но несколько лиц остались серьезными.
– Вы случайно не даете уроков? – спросила Джойс, возвращаясь с завоеванной в долгой борьбе банкой кока-колы. – Научите, как вы это делаете. Я бы не отказалась полить дождичком кое-кого.
– Тебе следовало начать значительно раньше, – ответила Эллен. – Я выучилась этому, еще не умея толком разговаривать.
На этот раз засмеялась одна Джойс.
– Держу пари, вы и будущее умеете предсказывать.
– Я не захватила с собой хрустальный шар.
– А по руке? Давайте, я посеребрю вам ручку. Уронив четвертак в подол Эллен, она протянула узкую мозолистую ладошку.
– Не очень-то ты щедра, – посетовала Эллен. – Маловато посеребрила.
– Ну пожалуйста.
Улыбнувшись, Эллен глянула в смеющееся лицо Джойс. Ее вздернутый нос украшало целое созвездие веснушек, зеленые глаза горели лукавством, локоны вспыхивали начищенной медью – она напоминала симпатичного игривого котенка. Но когда Эллен взяла протянутую руку, ей показалось, что солнце, до сих пор ярко светившее, забежало за тучку.
Джойс понимала, что все это лишь шутка, но остальные... Возникшее напряжение должно было насторожить Эллен. Она чрезвычайно осторожно относилась к играм в мистическое, считая, что они могут нанести вред неокрепшим умам. Но в темном дверном проеме, где, как волк в своем логове, затаилась миссис Грапоу, возникло неясное движение – и Эллен решилась.
– Вижу, вижу, – произнесла она нараспев, склонившись над ладонью. – Ты собирала ягоды. Черную смородину?.. Нет, погоди... сейчас скажу... это... да, это была... малина!
Взрыв дружного смеха снял напряжение.
– Ну же, дальше! – умоляла Джойс.
– Тебя ждет долгая жизнь и счастливое замужество, – сказала Эллен, притворяясь, что рассматривает линии на перепачканной ягодным соком руке. – Вернее, два замужества... нет, три... и дети... четыре, пять, шесть, семь...
– Хватит, – засмеялась Джойс. – Этого еще долго ждать. Вы не могли бы предсказать что-нибудь поближе?
Она по-прежнему улыбалась, но в зеленых глазах застыла немая просьба, которой Эллен не могла противиться.
– Вот, вижу, как ты наряжаешься, – продолжила она, вглядываясь в ладошку. – Какая ты хорошенькая!.. Розы в волосах... белые розы... Ты собираешься на танцы... А рядом с тобой какой-то парень. Не могу разобрать его лица, но он высокий и светловолосый. Одет в джинсы...
Она ничем не рисковала. Конечно же, Джойс обязательно отправится танцевать. И если она и не думала прикалывать розы, то теперь обязательно украсит ими волосы. Уголком глаза Эллен видела, что Стив подался вперед, как будто пытаясь разглядеть на ладони картинку, которую только что описали. Джойс залилась румянцем.
– Спасибо, – сказала она.
Самые смелые наперебой бросились к Эллен:
– Теперь мне!
– Нет, мне!
Эллен понесло. Она предсказывала поездки за границу и красавцев-брюнетов, сгорающих от любви, и письма с радостными новостями. Время от времени ее пророчества вызывали бурное веселье. Когда она пообещала Алану Бейтсу, что он станет выдающимся врачом, компания застонала от смеха. Этот юноша в массивных очках показался Эллен интеллектуалом, но, очевидно, товарищи были иного мнения о его умственных способностях.
И вдруг чья-то рука резко возникла перед самым носом, так что Эллен даже отшатнулась.
– Теперь мне, моя очередь! Скажите же мне что-нибудь. Что-нибудь хорошее.
Эллен снова вздрогнула от тревожного предчувствия. Она едва узнала голос Пруденс – таким резким и настойчивым он был. Глаза девочки лихорадочно горели. Эллен ласково сжала пухлую короткопалую ладошку.
– Лапушка, это же просто шутка, – мягко произнесла она. – Ты же понимаешь, на самом деле я вовсе не...
– Скажите! Пожалуйста!
Эллен неохотно уступила.
– Вижу тебя в белом платье, – медленно начала она. – И фате. Ты выходишь замуж.
– За кого? Как он выглядит?
Кто-то хихикнул. Это лишь усилило сочувствие Эллен: от насмешек сверстников страдания Пру должны были становиться еще невыносимее.
– Ну, он высокий... И широкоплечий... А волосы у него...
– Светлые? – умоляюще прошептала Пруденс. – Светлые?
– Светлые.
Что еще она могла ответить? Проще размахивать запретным стаканчиком мороженого под носом у пятилетнего ребенка. Пруденс