И в трезвых браконьерах не было ничего хорошего, а уж этот одуревший от спиртного болван представлял из себя совершенно реальную опасность.
Эллен резко схватилась за дуло. С реакцией у Мюллера было неважно: когда он сообразил, что произошло, Эллен уже стояла в нескольких ярдах от него.
– Не двигайтесь, – предупредила она, держа ружье наперевес. – Я не привыкла обращаться с этой штукой – она может и выстрелить.
Мюллер облизнул пересохшие губы. Небритое лицо выражало растерянность и недоумение, над ремнем колыхалось отвратительное брюхо – весь он представлял из себя довольно отталкивающее зрелище.
– В чщем дело? – заплетающимся языком спросил он. – Эт-та мое. Вертай взад.
– Эта земля принадлежит мне. Вы не имеете права здесь охотиться. У меня есть все основания сдать вас в руки властей.
– Слушай, ты... – начал Мюллер.
Эллен прицелилась. Она не собиралась стрелять, подозревая, что отдача просто-напросто собьет ее с ног. Но Мюллер был слишком пьян и слишком глуп, чтобы сообразить это. Местные сплетники утверждали, что, кроме выпивки, у него имеется еще одна страсть, и теперь, как следует разглядев Эллен, он осклабился в мерзкой ухмылке.
– Такая хорошенькая леди... палить из ружья – да не могет быть такого. Бум друзьями, лады? Маненько выпьем, пообщаемся...
Нетвердой походкой Мюллер двинулся к ней, пытаясь изобразить обольстительную улыбку и что-то нашаривая в кармане. На свет появилось горлышко бутылки, чему Эллен, еще раньше заметившая характерную выпуклость, абсолютно не удивилась: чего еще было ждать от алкоголика, который и часа не мог прожить трезвым.
– Еще шаг – и я стреляю, – отчетливо произнесла она. С этим олухом лучше было не церемониться, и она добавила: – От вас разит, как из винной бочки. Меня тошнит от этой вони. И предупреждаю: еще раз попадетесь – я упеку вас в тюрьму. Там вам не дадут выпивки.
Мюллер разнюнился – он молил о помиловании, без конца повторяя, что дома его ждет шестеро голодных детей. Эллен и бровью не повела.
Пропуская мимо ушей его жалобное хныканье, она задумчиво разглядывала дробовик. Ей не хотелось забирать его домой: чего доброго, Мюллер притащится за ним, ведь, похоже, ружье для него прямо-таки символ мужественности. «Не удивлюсь, если без него он ощущает себя импотентом», – подумала Эллен. Но не возвращать же, в самом деле, оружие этому подонку. После недолгих поисков ей удалось нащупать обойму и вынуть патроны. Положив их в карман, она зашвырнула разряженный дробовик в кусты, с удовлетворением отметив, что он попал прямо в заросли ядовитого плюща. Мюллер взвыл, будто его ударили.
– А теперь проваливайте, – сказала Эллен. – И если через десять минут вы уберетесь с моей земли, я, так и быть, не стану вызывать полицию. Но услышу еще хотя бы один выстрел – и вас арестуют.
Когда она уходила, Мюллер шарил в плюще. После некоторого колебания Эллен решила все же позвонить в полицию. Имени браконьера она не упомянула, но в окружной полиции хорошо знали Чуз-Корнерз.
– Скорее всего, это Мюллер, – небрежно произнесли в трубке. – Не волнуйтесь, мэм, он не опасен. Вы не первая на него жалуетесь, но он никогда не возвращается в те места, откуда его спугнули, – слишком труслив. В следующий раз, когда увижу его, я сделаю ему внушение.
– Мне бы не хотелось, чтобы он узнал...
– Ну конечно. Я не скажу, что вы звонили. Хотя насчет Мюллера вы зря беспокоитесь. Кишка у него тонка, не станет он мстить – побоится.
Эллен искренне надеялась, что полицейский прав.
Как известно, жизнь полосата, радости в ней чередуются с огорчениями, но иногда выпадают особенно неудачные дни, когда все валится из рук и мелкие неприятности, накапливаясь, обрушиваются снежной лавиной, приводя к катастрофе. Вот таким днем для Эллен стала пятница.
Пенни вернулась лишь к полудню, за что в любом случае заслужила бы нотацию, а тут еще этот болван Мюллер разгуливал поблизости со своим дробовиком... Одним словом, когда дочь наконец вернулась домой, нервы Эллен были натянуты до предела. Она накричала на Пенни, и та, слишком хорошо воспитанная, чтобы ответить в том же духе, бросилась наверх и заперлась в своей комнате.
Вечером позвонил Джек, чтобы сказать, что не сможет приехать на уик-энд. Правда, он надеялся вырваться на несколько часов в воскресенье, но по его голосу Эллен поняла, что надежда эта слабая. Она чуть не разрыдалась