опершись на перила, он притворялся, что не замечает хихиканья и взглядов девочек. Зато его глаза частенько останавливались на одной из них, которую звали Джойс, – вовсе не самой хорошенькой, но очаровательной своей живостью. А буйные завитки пышных золотисто-рыжих волос делали ее почти красавицей.
Кое-кто в этой компании выделялся как раз своей непривлекательностью. Например, Боб Мюллер, невероятно стесняющийся багровых прыщей, густо усеивающих его физиономию. Попытка замаскировать их, отрастив бороду, ни к чему не привела, так как растительность на лице Боба – жесткая и черная, но слишком редкая – не скрывала недостатков, лишь подчеркивая безвольный подбородок и выступающую верхнюю губу. Его сестра, Пруденс, относилась к типу, хорошо знакомому Эллен. Смеялась она слишком часто и слишком пронзительно, и была трогательно некрасивой. Единственное ее украшение – большие голубые глаза – близоруко щурились, а свободная юбка делала ее широкие бедра еще более полными.
Говорила, в основном, Джойс. Скрестив ноги, она сидела на полу и щебетала без остановки, пока у Эллен не начала кружиться, голова.
– Школа есть только в Смитвилле, – объяснила она в ответ на вопрос Эллен. – Да, мэм, за нами приходит автобус. Зимой это еще та поездочка! Нашему правительству не хватает времени на какие-то там проселочные дороги.
– Вам повезло, что не приходится топать пешком по заснеженным полям, – сказала Эллен.
– Как Эйб Линкольн? – ухмыльнулась Джойс и сделалась на мгновение такой похожей на Пенни, что у Эллен защемило сердце. – Нет, мэм, мы бы просто остались дома и погрязли в невежестве – так ведь, Стив?
Очевидно, это была какая-то старая шутка, понятная лишь посвященным, ибо все дружно расхохотались, а Стив, который похоже, считал, что при его внешности необязательно блистать умом, лишь усмехнулся и тряхнул своей соломенной гривой.
– А летом мы работаем, – продолжала Джойс. – В саду... что, мэм? Да, мэм, это сад Бордена. Сейчас мы как раз собираем вишни и клубнику.
Разговор приобрел чисто практический характер и кончился тем, что Эллен пообещала как-нибудь на днях приехать купить ягод. Судя по количеству помощников, вызвавшихся насобирать их для нее, ей пришлось бы вывозить урожай на грузовике.
– А что вы будете делать со всеми этими ягодами? – спросила Пру, некрасиво щурясь. («Стесняется носить очки», – подумала Эллен.) – Не думаю, чтоб вы умели варить варенье или компоты.
– Глупости, Пру, – вмешалась Джойс, прежде чем Эллен успела хотя бы открыть рот в свою защиту. – Уверена, миссис Марч умеет почти все.
– Что ж, я действительно не слишком разбираюсь в консервировании, – весело согласилась Эллен. – Может, кто-нибудь из вас научит меня?
– Моя мама с радостью поможет вам, – предложила Джойс.
– Да уж, она на самом деле мастерица, – с коварной улыбкой произнесла Пру. – Особенно ей удаются маринованные персики.
Этот комплимент вызвал еще один взрыв смеха. Джойс сердито вспыхнула.
– Подумаешь, одна банка взорвалась...
– Одна! Это напоминало салют в День Независимости. Или бомбежку.
Плавным змеиным движением Джойс поднялась на ноги. Предчувствуя, что сейчас Пру не поздоровится, Эллен собралась было вмешаться, как вдруг вся компания замерла на месте.
Немая сцена длилась несколько мгновений. Потом Джойс медленно опустилась на пол, Стив взъерошил свою пышную шевелюру, и все остальные заметно перевели дух, но движения их были робкими и неуверенными. Никто не произносил ни слова. Эллен недолго мучилась недоумением по поводу происходящего: повернув голову, она увидела, что к магазину, шаркая и сутула приближается Тим.
Если не знать, кто он такой, его можно было принять за сына бедного арендатора. Такую рубашку постеснялся бы надеть даже нищий, а джинсы выглядели просто непристойно. Выгоревшие на солнце волосы слипшимися прядями свисали ему на глаза. Уставившись в землю, засунув руки в карманы, он поднялся на веранду, и Эллен увидела, что ребята отшатнулись от него, как от прокаженного. Джойс испуганно прижалась к Стиву, схватив его за руку; Пруденс не сводила с Тима жадного взгляда; Боб мрачно сощурился.
Пока Тим находился в лавке, на веранде по-прежнему царила тишина. Через несколько минут он вышел, на ходу распечатывая плитку шоколада, и спустился по ступенькам. Он не счел нужным поздороваться с Эллен хотя бы взглядом, поэтому