газеты, а потом заряжал свой мозг энергией под острыми, как иголки, струями мощного душа. Около полудня он усаживался за свой великолепный компьютер с парой свернутых в трубочку яичниц с беконом. Сначала он перечитывал, что написал накануне, потом проверял e-mail. К половине второго Дрю Шанд был готов приняться за работу.
Он писал всего лишь третий роман, и ему доставляло чертовское удовольствие выстукивать слова на экране. Он продумывал несколько фраз, а потом его пальцы тяжело опускались на клавиши, как это всегда бывает, если в детстве не хочешь, а учишься играть на фортепиано. Дрю было чуждо медленное построение фразы или подсчитывание слов в конце каждого параграфа. Он не ставил перед собой задачу сочинять определенное количество слов. Он сочинял и сочинял, пока хватало сил. Заканчивал обычно часов в пять. Как ни странно, но он успевал написать около четырех тысяч слов плюс-минус пара сотен. Поначалу ему казалось, что это простое совпадение, но потом он решил, что четыре тысячи слов - это тот лимит, который его мозг мог выдать за день, не доводя себя до изнеможения.
Объяснение не лучше и не хуже других. Дрю выключил компьютер, сбросил халат и натянул спортивный костюм. Гимнастический зал был неподалеку от его четырехкомнатной квартиры в георгианском доме на краю Нового города, и Дрю доставляло удовольствие пройтись пешком по темнеющим улицам, когда становилось прохладно и при выдохе из носа вылетало облачко пара. Дыхание Волшебного Дракона, усмехался Дрю, сворачивая с Бротон-стрит и поднимаясь по лестнице.
Гимнастический зал он тоже любил. У него был свой набор упражнений, рассчитанный на час. Пятнадцать минут на Нордической дорожке, полчаса - на Наутилусе, чтобы дать нагрузку всем мышцам, еще десять минут с гирями и пять минут на велосипеде. Отличное соединение аэробики и силовых упражнений, чтобы поддерживать себя в форме, не превращаясь в Сталлоне.
Однако не одно только удовольствие держать свое тело в форме приводило тридцатиоднолетнего Дрю в гимнастический зал. Здесь у него появлялась возможность понаблюдать за другими людьми. И не важно, были они геями или не были. Приходил он не ради приключений, хотя пару раз ему повезло. Больше всего ему нравилось любоваться телами мужчин, испытывавших себя на прочность: плоский живот, упругие ягодицы, широкие плечи… Это настраивало его на оптимистический лад, что бы ни готовил ему грядущий вечер.
Закончив с упражнениями, Дрю отправился расслабляться в сауну. Здесь тоже не было царство секса, однако случалось наблюдать, как один парень бросает исподтишка взгляды на другого парня. Бывало, он тоже получал ответный взгляд, и тогда, выждав немного, оба оказывались в одной кабинке и уславливались о встрече в ближайшем баре для голубых.
Слава богу, теперь ему не приходилось дрожать из-за этого. Когда Дрю преподавал, он посещал только известные бары. Но и тогда был предельно осторожен. Может быть, министрам кабинета уже позволено гордиться своей ориентацией, но для эдинбургского учителя это закончилось бы пособием по безработице. Зато теперь он мог перемигиваться с кем угодно и где угодно, рискуя лишь получить удар в зубы, но пока еще до такого не доходило. Дрю гордился тем, что умеет распознать гея, и относил это на счет своей чувствительности, которая помогла ему стать чертовски знаменитым писателем.
Одеваясь, Дрю мысленно улыбнулся. На одном из снарядов он заметил незнакомого парня, по крайней мере прежде не приходившего в гимнастический зал в это время, но уже попадавшегося ему на глаза в баре «Барбари-Кост» за углом. «Барбари» был одним из новых и любимых баров Дрю в Эдинбурге. Там в задней стене была дверь, которую охраняли два накачанных молодца в кожаных пиджаках. Если они знали посетителя в лицо, то молча пропускали его, а если не знали, то спрашивали, что ему надо. Если посетитель знал, что ему надо за дверью, в так называемой Темной комнате, они не препятствовали ему, если не знал - вежливо советовали ему остаться в зале. Дрю был отлично известен обоим стражам.
Заметив, что новый парень следит за ним в напольном зеркале, Дрю подумал, что они могут встретиться через часок в баре, а если тот знает про тайную комнату, то Дрю обеспечен приятный вечер.
Черт побери, он любил бывать в Темной комнате. Там его всегда охватывало такое чувство, что нет ничего невозможного,