с этим косоглазым стариком?
– Я бы не стал возражать, если бы вы меня подвезли, – переменил тему Чиун. – Я стар, и ноги у меня устали.
– Подожди автобуса, – ответил Римо и хотел было закрыть люк, но что-то ему мешало.
Он еще раз взглянул на старика, похожего на разодетого Хо Ши Мина. Римо мог поклясться, что никогда в жизни его не видел. Но где-то глубоко в подсознании слабо звучал какой-то знакомый голос, и потому Римо не мог просто так взять и уехать.
– Ты жесток. Я ошибался на твой счет. Ты мне не сын. Мой сын никогда бы не бросил меня в лесу на съедение тиграм.
– Я рад, что хоть об этом мы договорились, – заявил Римо и захлопнул люк.
Последнее слово осталось за ним. И это рождало чувство удовлетворенности. Но когда Римо, корчась от боли, с трудом разместился на месте водителя и завел мотор, он почувствовал легкую, ускользающую грусть – словно покидал что-то дорогое и близкое. И очень важное.
А Мастер Синанджу стоял и смотрел, как танк, внутри которого сидел его ученик, исчезает в ночи. Он знал, что Римо не шутит, уезжая от него. Он и в самом деле бросил своего учителя. Он не смог защитить себя от болезненного, но безобидного удара Чиуна. Руки его пахли порохом. И вдобавок ко всему он связался с девушкой-вьетнамкой.
Смит был прав. У Римо мутная память. Она такая мутная, что он даже не помнит Мастера Синанджу.
И хуже всего то, что он больше не помнит Синанджу.
Мастер Синанджу принюхался. Есть и другие средства передвижения по Камбодже. И Чиун отправился в лес, чтобы раздобыть такое средство. Мастер Синанджу знал, куда направляется Римо, хотя сам Римо этого не знал. Когда Римо прибудет на место. Мастер Синанджу будет ждать его.

Глава 17

Капитан Дай Чим Сао не признал своего поражения. Он никогда не признает поражения. Он просто не может признать своего поражения!
Пешком вернувшись в расположение лагеря, он сообщил своему заместителю капитану Тину, что ему удалось найти американца.
– Мои люди окружили его, – поведал Дай. – Теперь это только вопрос времени.
Он не стал рассказывать об уничтоженных танках. О солдатах, дезертировавших во время боя. Или о том, как ему самому пришлось более часа пролежать на дороге под танком в позе эмбриона. Ни о чем таком он рассказывать не стал.
– Скоро стемнеет, – заметил Тин. – Вам нужны еще люди?
– Мне нужны все ваши люди. Созовите их немедленно, – жестко приказал капитан Дай.
– Но если ваши люди окружили американца, то…
– Он может ускользнуть от часовых под покровом темноты, – оборвал Тина Дай. – Я не хочу рисковать.
– Но если мы бросим все силы на поимку американца, кто будет охранять лагерь?
– Вы, – сказал капитан Дай.
Капитан Тин отсалютовал:
– Слушаюсь, товарищ капитан!
Военный вертолет поднялся в воздух и лег на курс. В вертолете находился капитан Дай. За ним – безобразно медленно! – по дороге поползли танки. План капитана Дая был таков. Он поведет отряд туда, где он оставил танки, и шумно выразит свое удивление, увидев, что танки уничтожены. Он будет кричать, ругаться и обвинять своих подчиненных в том, что они упустили американца. Подчиненные ничего не смогут возразить. Те, которые не запятнали себя бегством, погибли. Тогда капитан Дай пересядет на наземное транспортное средство и поведет отряд вперед.
Никто никогда не узнает, что капитан Дай привел свой отряд к бесславному поражению. Особенно после того, как он вырвет победу из самой пасти дракона.
Джунгли тряслись от ветра, поднимаемого винтами низко летящих вертолетов. Казалось, что дрожит сама ночь. Солнцу понадобилось много времени, чтобы наконец скатиться за линию горизонта. Ночь навалится, как темный занавес, скрывающий последний акт драмы, и чья-то жизнь закончится во мраке.
Но не жизнь капитана Дая. Капитан Дай Чим Сао твердо себе это обещал. Может быть, придет конец его карьере. Но не жизни!
Римо сидел, прислонившись спиной к дереву. На руку ему упала пиявка, и Римо поскорее отбросил ее в сторону, прежде чем она успела впиться ему в кожу.
Луна взошла хрустальным шаром. Римо следил за ее отражением в мутной воде рисового поля. Даже отражаясь в грязной воде, луна выглядела совершенным творением, словно какой-то волшебник высек ее из цельной глыбы льда. Римо вглядывался в холодный свет луны, как бы пытаясь пронзить ее своим взглядом. Разумеется, у него ничего не вышло. Луна только кажется