Мерси покачала головой и улыбнулась.

* * *

Под утро Мерси приснилось, что она спит и видит сон.
Она услышала что-то. Проснулась и полезла под кровать за пистолетом. Когда коснулась рукоятки, ее ладонь замерла. В другом конце комнаты стоял Хесс, сложив руки на груди, словно в очереди на прием.
«Не бойся», – сказал он, повернулся к ней спиной и исчез.
Мерси в испуге выскочила из постели, сильно ударившись о пол. Посмотрела на стену, через которую проходил Хесс, но это была просто стена. Пот заливал ей глаза, она чувствовала, что вся покрыта потом, ночная рубашка влажная, лоб холодный.
Мерси услышала шаги отца в коридоре, ощутила, как ворвался свежий воздух в комнату, когда открылась дверь. Ее ослепил свет. Отец помогает ей подняться с пола и лечь в кровать.
– Дурной сон, – произнес Кларк. Его голос был мягким, словно он тоже видел сон и обращался к пятилетней. – Просто дурной сон, дочка.
– Да. Хесс.
– Хесс. Это ничего. Знаешь, у него все прекрасно. А теперь успокойся. Успокойся, девочка. Всего-навсего дурной сон.
– Хороший сон.
– Правильно, хороший. Ну, вот видишь. Хороший сон. Сейчас принесу тебе махровую салфетку.

Глава 20

Адрес в письме «Для П.Б.» привел к хранилищу «Инленд» в Риверсайде. Мерси остановилась у ворот и набрала код. Старик в сторожке долго и сурово смотрел на нее, и она ответила ему тем же. Поехала по территории, следуя номерам, к триста пятьдесят пятому контейнеру. Это был сущий лабиринт. Оранжевая краска на дверях выцвела, некоторые замки покрылись ржавчиной. Висевшее над рядами контейнеров утреннее солнце слепило Мерси, как прожектор.
Она остановилась напротив нужного контейнера и снова заглянула в письмо. «Для П.Б». Ее удивляло, что не только она интересуется Патти Бейли. Достала из багажника сумку с принадлежностями и снова села за руль. Натянула свежие латексные перчатки, потом нанесла кисточкой черный дактилоскопический порошок на ключ. Отпечатков на ключе, как Мерси и ожидала, не оказалось.
Она отодрала ключ от письма, осмотрела мазок клея и прилипший к нему клочок бумаги. В криминалистической лаборатории можно окурить письмо и конверт маркуциано-акрилатом, но интуиция подсказала Мерси, что это будет пустой тратой времени. Ключ недавно изготовлен из стандартной болванки, без клейма слесаря или мастерской.
Он легко вошел в замок, язычок, щелкнув, открылся. Мерси вытащила дужку из петель и заперла замок. Большая алюминиевая дверь содрогнулась, когда она потянула ее вверх за ручку и подтолкнула снизу носком ботинка. От удара дошедшей до отказа двери сверху посыпались пыль и ржавчина. Заглянувшее в контейнер солнце осветило паутину. Глядя на кружившиеся в воздухе пылинки, Мерси дважды чихнула.
С полдюжины картонных коробок. Велосипед со спущенными белобокими шинами. Желтая кушетка у задней стены. Стопа газет. Квадрафонический стереомагнитофон семидесятых годов с восемью дорожками и четырьмя динамиками. На нем кассеты в коробках с выцветшими, отстающими наклейками: «Самолет Джефферсона», «Пятое измерение», «Двери». Два металлических картотечных ящика, жертвенник. Большие часы на стене, два торшера без абажуров. Пружинный матрац, прислоненный к правой стене, обернутый давно потрескавшимся пластиком. Два комода. Холодильник, изготовленный, судя по виду, тридцать лет назад. Вот почти и все. Пространства много, вещей мало.
Мерси чихнула еще раз и вышла на свежий воздух. Когда снова посмотрела в контейнер с расстояния, он напомнил ей студенческую комнату или холостяцкую квартиру тридцатилетней давности. Недоставало только астрологического сексуального календаря, который Мерси впервые увидела в двенадцать лет – и была откровенно озадачена им – в магазине для наркоманов.
«Для П.Б.»?
Кто это пишет?
Мерси опять шагнула внутрь, помахивая рукой перед лицом. Почувствовала пыльно-сладковатый запах старых коробок и книжек в бумажных обложках. На полу валялся мышиный помет и стояла мышеловка с маленьким серым скелетом. Сыра не было. Мерси хлопнула ладонью по кушетке, поднялась пыль. Взяла со стопы газет верхнюю и взглянула на дату. 11 февраля 1970 года.
Картотечные ящики оказались пусты. Жертвенник и комоды тоже. Когда Мерси открыла холодильник, часть прокладки отстала и повисла. На нем была надпись «ЛЕГКАЯ РАЗМАРОЗКА», и ее удивило, что даже тридцать лет назад изготовители специально делали