дорогого ресторана на Прибрежном шоссе. Аквариум во всю стену позади стойки казался Мерси каким-то потусторонним миром: блестящие привидения непринужденно плавали среди камней и пузырей. Бар был почти пуст.
– Спасибо, что встретились со мной на стороне, – сказал Спартас. Его голос звучал обеспокоенно.
– Я понимаю.
– Собственно говоря, я почти не знал ее. Обри всего раз приходила в мою часовню. После богослужения вступила в мою группу «Бессемейные христиане». Это было полтора-два месяца назад. Больше я ее не видел.
«Нечистая совесть, – снова подумала Мерси, – готов помогать, угождать, лгать...»
Подошла официантка и улыбнулась Спартасу. Она называла его Ланс. Он ее – Шерри. Спросил, как она себя чувствует и когда придет помолиться с ним.
– Субботние вечера – это ужас какой-то, – вздохнула Шерри, всовывая пачку денег в пластиковый держатель на круглом подносе.
Она подала безалкогольный коктейль Спартасу, чашку кофе Мерси и, поскрипывая кроссовками, ушла с подносом.
– Бывали когда-нибудь дома у Обри?
– Нет. Я понятия не имею, где она жила.
– Виделись с ней вне церкви?
Спартас, плотно держа в губах соломинку, покачал головой. Бросил взгляд на Мерси, потом уставился на аквариум.
– В церковь Обри приходила одна?
– Да. После богослужения пошла к бессемейным. Представилась, сказала, что работает консультантом по организации сбыта, недавно приехала из Форт-Уорта, штат Техас. Выросла там. Добавила, что любит верховую езду, роликовые коньки, ходить в картинные галереи. Назвалась двадцатитрехлетней, но мне показалось, она младше. В газете написано, ей девятнадцать лет. Я не думал, что она такая юная. Меня удивило, что она работала профессиональной спутницей.
– В самом деле?
– Конечно.
Когда он бросил на Мерси быстрый взгляд, она заметила в его глазах виноватое выражение. Родную мать не смог бы обмануть, подумала она. И записала третий «родной» штат Обри Уиттакер.
– Что вы о ней думали?
Спартас некоторое время молчал, помешивая коктейль.
– Она была слегка отчужденной. Какой-то надменной. Словно бессемейные христиане чем-то ниже ее. Производила впечатление искушенной. Обладала острым языком. Высокая. Привлекательные лицо и фигура. Красивые черные волосы.
Мерси записала, что для Спартаса Обри была брюнеткой.
– Чего она хотела от этой группы?
Спартас кивнул:
– Я тоже задавался данным вопросом. Наверное, того же, что и все мы. Сообщества. Дружбы. Может, кого-нибудь, чтобы влюбиться. Но я не знаю. Обри как будто не особенно интересовалась нашей деятельностью или нашими членами. Правда, была она у нас всего однажды, словно приценивалась.
– Позже вы звонили ей?
Мерси почувствовала, что Спартас содрогнулся. Он вытер рот салфеткой.
– Нет. – И взглянул на нее. – Да. Да.
– Не хотите рассказать мне об этом?
– Я спрашивал, не поедет ли она с нами в выходные на лыжную прогулку в Биг-Бир. Она отказалась.
– Потом вы попросили ее о свидании.
Снова нервозная дрожь.
– Да.
– И когда она объяснила положение вещей, вы достали кредитную карточку.
Спартас глубоко вздохнул, посмотрев на Мерси со стыдом и страхом.
– Куда вы поехали?
– В отель «Четыре времени года».
– Пятнадцатого октября, в понедельник вечером.
– Кажется.
– А поточнее нельзя?
– Да, в тот вечер.
– Сколько заплатили?
– Тысячу за... нее. За номер триста пятьдесят. И еще пятьдесят за сыр и вино.
– Долго вы были с ней?
Спартас покачал втянутой в плечи головой:
– Пять минут.
Когда подошла официантка и спросила, как дела, Ланс выдавил жалкую улыбку:
– Все превосходно, Шерри. Спасибо.
Мерси посмотрела, как она возвращается к другим официанткам возле стойки бара.
– Хорошие это были пять минут?
– Оставьте, – промолвил он. – Да, конечно. Превосходные.
Мерси отхлебнула кофе, ощущая исходящие от Спартаса волны смущения.
– Потом еще приглашали ее?
– Нет. Только тогда. Это было... первый раз в жизни за деньги. – Он повернулся к Мерси. – В церкви об этом не станет известно, так ведь? Иначе вся моя жизнь пойдет псу под хвост.
– Если будете лгать мне, станет.
– Я с вами совершенно откровенен.
– Хорошо.
– Я места себе не находил от беспокойства с тех пор, как вы позвонили.
Он утер лоб влажной салфеткой, не сводя взгляда с аквариума.
– Покидая отель в тот вечер, были вы злы?
Спартас задумался. Покачал головой:
– Нет. Я удивлялся тому, что совершил