брызжущий слюной рот. – …подсчитываю выручку. Совсем один. Да если бы захотел, обокрал бы заведение на сто тысяч баксов, и никто бы ничего не заметил.
– То есть с технической точки зрения на момент исчезновения мисс Холтер алиби у вас нет?
Томарос снял очки:
– С технической точки зрения в два часа ночи я позвонил матери и сказал, что скоро вернусь домой.
– С технической точки зрения между закрытием бара в час и вашим звонком в два могло случиться многое, мистер Томарос. Не то чтобы я вас в чем-то подозревал…
Томарос не мигая смотрел на него.
Харри листал пустой блокнот, делая вид, будто что-то ищет.
– Кстати, зачем вы звонили матери? Несколько странно звонить в два часа ночи, чтобы передать подобное сообщение.
– Моя мать просит, чтобы я сообщал ей, где нахожусь. Полиция с ней уже разговаривала, не понимаю, зачем повторять все сначала.
– Вы грек, не так ли?
– Я австралиец и прожил здесь двадцать лет. Мои родители приехали из Греции. Но у матери теперь австралийское гражданство. Еще что-нибудь? – Он хорошо держал себя в руках.
– Вы проявляли в той или иной степени личный интерес к Ингер Холтер. Как вы реагировали на то, что вам она предпочитает других мужчин?
Томарос облизнул пересохшие губы и собрался уже что-то сказать, но сдержался. Потом кончик языка показался снова. Как у маленькой змеи, подумал Харри. Бедной черной змеи, которую все презирают, считая безобидной.
– Мы с мисс Холтер собирались поужинать вместе, если вас это интересует. Но я приглашал не только ее. Можете спросить других. К примеру, Кэтрин и Биргитту. Я очень высоко ценю хорошие отношения с подчиненными.
– Подчиненными?
– Ну, с технической точки зрения я…
– Директор бара. Ладно, директор, а как тебе понравилось, когда сюда пришел ее парень?
Очки Томароса запотели.
– У Ингер были хорошие отношения со многими посетителями, так что я не знаю, с кем из них она встречалась. Так у нее был парень? Молодчина…
Даже неопытный психолог разглядел бы неумелую игру Томароса.
– То есть тебе неизвестно, с кем она была в особо дружеских отношениях, Томарос?
Тот пожал плечами:
– Во-первых, с клоуном, но у него другие интересы…
– С клоуном?
– Отто Рехтнагель, постоянный гость. Она давала ему еду для…
– …для собаки! – выкрикнул Харри.
Томарос подпрыгнул в кресле. Харри вскочил и стукнул кулаком по ладони.
– Вот оно что! Вчера Отто в баре получил мешок. Там были объедки для собаки! Теперь я вспоминаю: у него же есть собака. В тот вечер, когда Ингер собиралась домой, она сказала Биргитте, что берет объедки для собаки. И мы все время думали, что это собака хозяина дома. Но его тасманийский дьявол – вегетарианец. Вы знаете, что это были за объедки? Вы знаете, где живет Рехтнагель?
– Господи, да откуда же мне знать? – одновременно удивился и испугался Томарос.
Он прислонил кресло к книжному шкафу.
– Хорошо. Слушайте, никому не говорите о нашем разговоре. Даже собственной маме. Иначе я вернусь и оторву вам голову. Понятно, мистер Би… мистер Томарос?
Алекс Томарос только кивнул.
– А теперь мне нужно от вас позвонить.

Вентилятор опять скулил, но никто в комнате не обращал на это внимания. Все смотрели на поставленный Юном слайд: карту Австралии с нанесенными на нее маленькими красными точками и датами.
– Вот места и даты убийств и изнасилований, за которыми наверняка стоит тот, кого мы ищем, – говорил Юн. – Ранее мы пытались выявить какую-либо пространственно-временную закономерность, но безуспешно. Теперь, кажется, Харри что-то откопал.
Юн наложил на первый слайд второй, с синими точками, которые практически полностью совпадали с красными.
– Что это? – нетерпеливо спросил Уодкинс.
– Это взято из списка маршрутов «Передвижного австралийского парка развлечений» и показывает, где он находился в определенные числа.
Если не считать стонов вентилятора, в помещении стало совсем тихо.
– О Господи, да он у нас в руках! – выдохнул Лебье.
– Возможность простого совпадения – примерно один к четырем миллионам, – улыбнулся Юн.
– Погодите-погодите, а кого конкретно мы ищем? – вмешался Уодкинс.
– Мы ищем этого мужчину. – Юн вставил третий слайд. Бледное, немного дряблое лицо, осторожная улыбка и пара грустных глаз. – Харри расскажет о нем подробнее.
Харри встал.
– Это Отто Рехтнагель, профессиональный клоун, 42 года, последние десять лет гастролировал