и умер от туберкулеза во время суда.
В «Кашпаре Лене-мстителе» Чапек-Ход дал яркую и впечатляющую картину труда наемных рабочих, их отношений с богатым мещанством, быта публичных домов полиции и суда. Процесс над Кашпаром Леном писатель изобразил на фоне чешского рабочего движения начала XX века и показал, что ненависть рабочих к богачам порождалась не «пропагандой» социалистов повседневно проявлявшейся социальной несправедливости». Чапек-Ход внимательно проследил, как под влиянием душевной драмы в тяжелых жизненных условиях деградировала личность Кашпара Лена, как возникла его одержимость идеей мести Конопику. И все же а трактовке преступления Кашпара Лена писатель оставался ближе к реалисту Ф. М. Достоевскому, чем к натуралистам: Маржка полностью разделяет замысел убить Конопика, хотя она обладает совершенно иным, чем Лен, темпераментом и находится в иной среде.
Гротескность и парадоксальность в «Кажпаре Лене-мстителе» ушли в глубь характеров и ситуаций, что усилило обличительное начало в романе. Рабочий, совершивший убийство, сам оказался жертвой эксплуатации и тюремные врачи дали заключение о том, что, будучи при смерти, он никак не мог убить лавочника. Пострадавший — Конопик — предстал в ходе суда как преступник на совести которого лежит гибель целой семьи. Столь же неприглядной оказалась и изнанка буржуазного правопорядка: в лице хозяина публичного дома соединились преступник» избивавший товарок Маржки» и штатный полицейский агент, а в прокуроре — служитель беспристрастной Фемиды и «политик», изо всех сил старавшийся представить Лека убийцей-социалистом. Бескомпромиссная критика буржуазного общества, неприятие личной мести как средства борьбы с социальным злом и признание прав рабочих на борьбу с эксплуататорами — те особенности «Кашпара Лена-мстителя», которые роднили его с творчеством И. Ольбрахта, М. Майеровой, М. Пуймановой и других чешских писателей, выразивших в 1920—1930-е годы идеи пролетарского гуманизма. По сравнению с более ранними произведениями в «Кашпаре Лене-мстителе» расширился охват чешской жизни, глубже стал психологический анализ и индивидуализированнее — характеры героев. Однако и в этом романе сохранилось контрастное, вернее, диссонансное вклинение натуралистической протокольности в стиль реалистических описаний.
Иная линия проявилась в прозе, созданной Чапеком-Ходом в 1911—1916 годы. Ощущение надвигающейся катастрофы в предвоенные годы и ужас событий первой мировой войны побуждали писателя полнее, чем прежде, выразить свое отношение к действительности. Чапек-Ход, всегда избегавший прямой оценочности и авторских отступлений, шел по пути усиления образной выразительности, переосмысляя опыт символизма и экспрессионизма в литературе. Не отступая от принципов реализма, он расширял его художественные возможности. Наиболее ярко сдвиги, происшедшие в творчестве Чапека-Хода, проявились в романе «Турбина» (1916), где предстала в трагикомическом свете стихия предпринимательства, захлестнувшая Чехию в предвоенные годы.
Действие в «Турбине» связано прежде всего с производством, «делом». Имперский советник Уллик, стремясь повысить доходность своей бумагоделательной фабрики, прибег к установке на ней технической новинки — гидротурбины. Любимая дочь Уллика — Тинда, по прозвищу «Турбина», обладая прекрасным голосом, рассчитывала, что ее «предприятием» станет оперная сцена Национального театра. Средством для достижения успеха должна была стать и красота Тинды. Ей девушка предназначила роль «вклада» в будущее акционерное общество «Уллик и К°», приманки для жениха-миллионера Моура. Лихорадкой предпринимательства оказались зараженными и другие члены семьи имперского советника. Знатоку переплетного дела Армину Фрею, шурину Уллика, принесло немалые деньги участие в изготовлении и сбыте библиофилам подделок под шедевры книжного искусства. Попыталась создать собственную клинику и Маня, младшая дочь Уллика, которая решилась выйти замуж за бедняка — астронома Зоуплну.
Бурную деятельность семейства Уллик Чапек-Ход связал с бумом предпринимательства в Америке. Образцом деловитости для имперского советника стал «чехо-американский» миллионер Моур,— инженер, наживший состояние на выгодной продаже пустяковых изобретений и мечтавший стать во главе чешских акционерных обществ. Писатель показал при этом типичность авантюризма