рассчитывал вычислить Джилл.
Президент помрачнел:
– Хотелось бы мне встретиться с этой Джилл и приватно побеседовать. Ох, как хотелось бы!
Я кивнул. Теперь мы подобрались к самой трудной части нашего разговора:
– Теперь самое щекотливое, сэр. Мне придется говорить с вами о наиболее близких Вам людях.
Томас Бернс ведь подался вперед, и я понял, что мои слова пришлись ему не по нутру.
– Господин президент. Напрашивается вывод, что кто-то, имеющий свободный доступ в Белый Дом, а может быть, и одно из доверенных лиц, замешан в происходящем. Джек и Джилл с легкостью проникают в самое элитное общество, следовательно, они занимают высокие посты. Вот поэтому-то особо приближенные к Вам люди и должны быть проверены, причем тщательно.
Мы оба замолчали, и в солярии повисла гнетущая тишина. Мне казалось, что за дверью стоит Дон Хамерман, в ярости жующий свой шелковый галстук.
Первым заговорил я:
– Я понимаю, что мы коснулись того предмета, о котором Вы не хотели бы распространяться.
– Вот поэтому-то вы и здесь, – вздохнул президент и повторил: – Вот поэтому-то вы и здесь.
– Благодарю Вас. У Вас нет никаких причин не доверять мне, сэр. Как Вы сами сказали, я – человек со стороны. В любом случае я ничего не выигрываю.
Томас Бернс снова вздохнул. Я почувствовал, что мои слова достигли цели. По крайней мере, в этот момент:
– Многим из этих людей я доверяю свою жизнь. Дон Хамерман один из них. Это мой бульдог, как вы верно заметили. Я не совсем уютно чувствую себя с Салливаном или с Томпсоном из Объединенного комитета начальников штабов и даже несколько неуверен в Боувене из ФБР. У меня есть серьезные враги на Уолл-Стрит. Они очень глубоко и мощно проникают в высшие правительственные круги. К тому же организованная преступность слишком обеспокоена программами, которые я провожу в жизнь, а она сейчас стала действительно организованной, как никогда. Я бросил вызов старой, мощной, давно сложившейся гребаной системе. А гребаная система от этого не в восторге. Кеннеди тоже шли по этому пути, особенно Роберт.
После этого сравнения я поймал себя на том, что мне стало тяжело дышать:
– Кто еще, господин президент? Мне нужно знать всех ваших врагов.
– Хелен Гласс в Сенате, например, тоже мой враг… некоторые из консервативно настроенных конгрессменов… я думаю… вице-президент Махони, если не явный враг, то очень близок к этому. Когда я остановился на его кандидатуре, то пошел на компромисс. Его следовало бы сразу уволить, но он притащил за собой на выборы все голоса Флориды и других южных штатов. Я должен был знать, кто за ним стоит, но не стал копаться. Мне постоянно приходится трахаться с этой системой. В этом все и дело. Апекс.
Я слушал президента, позабыв, что нужно дышать. Я не шевелился, так как подобный откровенный разговор поднимал в душе такую муть, что впору было потерять сознание. По выражению его лица мне стало понятно, чего ему стоило выложить сию горькую правду.
– Мы должны установить наблюдение и за ними.
– Сейчас я никак не могу этого допустить, – покачал головой президент. – Никак не могу, Алекс. – Он поднялся со стула. – Кстати, как вашим детям понравились подарки?
Я упрямо мотнул головой, всем своим видом показывая, что не собираюсь менять тему разговора:
– Подумайте о вице-президенте и сенаторе Гласе. Вопрос стоит об убийстве, поэтому не стоит защищать тех, кто может быть в нем замешан. Пожалуйста, господин президент, помогите нам…
– Спокойной ночи, Алекс, – твердо произнес Бернс. В глазах его читалась решимость.
– Спокойной ночи, господин президент.
– Продолжайте свою работу. – Он повернулся и вышел из солярия.
В комнату влетел Дон Хамерман:
– Я провожу вас, – буркнул он с ледяным выражением.
Возможно, и я теперь нажил себе врага в Белом Доме.

Глава 63

«Нельзя, Хосе! Не может быть. Не может быть. Этого просто не может быть. Добро пожаловать на информационный канал „Суперхайвей“, где „Сумеречная зона“ пересекается с „Секретными материалами“.
При росте в пять футов один дюйм и весе в двести десять фунтов Мэриэнн Маджо была весьма энергичным человеком. Себя она называла «цензором по непристойностям» интерактивной сети «Продиджи». Ее работа заключалась в защите пользователей информационного канала от избытка пошлости и насилия. Сейчас прямо на ее глазах произошел экстренный случай. В сеть вклинился