оказался так близко к моему дому?
Я подошел к входной двери, и меня радовало то обстоятельство, что в доме горел свет. Мне бы не хотелось, чтобы ее муж или кто-то из соседей заметили меня, крадущегося в темноте, словно вор.
Я нажал на кнопку и услышал мелодичный перезвон. Теперь оставалось только ждать, и я, как статуя, застыл на пороге. Где-то в недрах дома громко залаяла собака, а вскоре и сама Кристина Джонсон появилась у двери.
На ней были выгоревшие джинсы, желтая блузка с вырезом «лодочкой» и белые носки. Туфли она не надела. Черепаховый гребень удерживал ее волосы, зачесанные на одну сторону, а на переносице поблескивала дужка очков. Она выглядела так, словно ее только что оторвали от работы. Так поздно, а она все равно чем-то занимается. Видимо, мы с ней горошины из одного стручка. Правда, если быть точным, мой «стручок» сейчас находился довольно далеко отсюда.
– Детектив Кросс? – По ее тону было понятно, что она очень удивлена. То, что я оказался здесь и сейчас стоял перед ней, меня удивляло не меньше.
– Нет-нет, ничего страшного не произошло, – поспешил я успокоить женщину. – Просто у меня появилось еще несколько вопросов. – И это было правдой. Не ври ей, Алекс. Не вздумай обманывать ее никогда в жизни.
Она улыбнулась, и даже ее большие карие глаза осветились такой улыбкой, что мне пришлось потупить взгляд.
– Вы работаете так поздно и так много, даже, учитывая нынешние обстоятельства, – заметила она.
– Я так и не смог отрешиться сегодня вечером от всего того, что случилось за последнее время. В общем-то, у меня сейчас даже два очень серьезных дела. Поэтому-то я и здесь. Конечно, время не самое подходящее, так что я могу завтра заехать в школу. Это не проблема.
– Нет-нет, заходите, – запротестовала она. – Я представляю, насколько вы заняты. Пожалуйста, заходите, хотя в моем доме царит полный беспорядок, впрочем, как и в правительстве, обычная чехарда.
Она провела меня через прихожую с розовым мраморным полом, а затем через холл с отличной мягкой мебелью, вся обстановка которого была выдержана в природных тонах: охра, сиена, умбра.
Больше никаких вопросов относительно моего появления здесь она не задавала. Воцарившееся молчание начало оказывать на меня угнетающее действие, и я почувствовал, как мое «ци» постепенно покидает меня.
Мы оказались в просторной кухне. Кристина распахнула двухдверный холодильник, который отозвался громким вздохом:
– Давайте посмотрим, чем мы располагаем. Имеются пиво, диетическая кола и ледяной чай. Кроме того, могу приготовить кофе. Вы действительно очень много работаете, я просто уверена в этом.
Сейчас в ее голосе проскальзывали учительские интонации, ясно дающие понять, что хотя она и относится ко мне с пониманием, мне все же предстоит задуматься о своем поведении.
– Меня вполне устроит пиво. – Я осматривал кухню, которая раза в два была больше моей собственной. На стенах висели белые шкафчики, явно выполненные на заказ. Часть потолка была застеклена. На холодильнике я заметил вымпел, призывающий помогать бездомным. У Кристины был действительно милый дом. У нее и у Джорджа.
Одну стену украшало плетеное панно, укрепленное на растяжках. Надпись, вышитая на суахили – «квенда мзури», означала «ступайте с миром». Непонятно только, доброе ли это пожелание или тонкий намек.
– Я рада, что вы выбрали пиво, – улыбнулась она. – Из этого следует, что ваша работа на сегодня подходит к концу. Уже половина одиннадцатого. А что показывают ваши часы?
– Неужели так поздно? – «всполошился» я. – Простите меня. Давайте лучше перенесем разговор на завтра.
Кристина принесла мне «хейнекен», а себе налила ледяного чая. Мы расположились друг напротив друга за длинным высоким столом, разделявшим кухню. Никаких следов беспорядка, о котором она меня предупреждала, я что-то не заметил. От всего так и веяло домашним уютом. В одном из углов разместилась трогательная выставка детского творчества учеников школы Соджорнер Трут.
– Итак, док, что же заставило вас приехать сюда?
– Если честно, то мне просто не спалось, и я решил прокатиться. Каким-то образом я поехал в направлении вашего городка, и меня посетила мысль, что мы могли бы побеседовать по поводу расследования… скорее всего, мне надо было с кем-то поговорить, – наконец-то, признался я и сразу почувствовал облегчение. Причем значительное.
–