Непонятно, что ты в этом нашел завлекательного, — попыталась охладить мой пыл Джеззи, внимательно выслушав рассказ о наблюдениях Нины Серизьер. Как и я, она по-прежнему интересовалась делом о похищении, но была в большей степени взыскательна к фактам. Моя информация явно ее зацепила.
— Спроси хоть прорицателя… Меня лично все это завлекает.
— Эта девчушка дружила со Сьюзетт Сандерс, ведь так? Была очень близка к ним. И все-таки молчала! Почему? Да потому, что отношения с полицией — не из лучших! Не знаю, можно ли доверять этим фактам… Вдруг ни с того ни с сего — и заговорила!
— А я — принимаю и доверяю. Городская полиция для здешних жителей — как отрава для крыс. Но я живу здесь, они знают меня и доверяют мне.
— Но мне это странно, Алекс. Ведь девчонки жили рядом и были подружками…
— Это только кажется странным. Скорей арабы пойдут на переговоры с израильской армией, чем жители Саут-Иста — в полицию.
— Ну и что теперь, когда ты выслушал девчонку Серизьер и поверил ее рассказу? Что делать с этим сообщником?
— Не могу сказать, что это настоящий след, — признался я. — Но пока, в общем-то, все совпадает. Я могу утверждать, что Нина Серизьер видела нечто, но что именно — вот вопрос. А главное — кого?
— Знаешь, Алекс, все это сильно смахивает на ловлю диких гусей. Как бы тебе не стать вторым Джимом Гаррисоном с этим похищением.
К восьми мы подъехали к центру Лендоувера в Мэриленде. Команда университета Джорджтауна играла с командой университета Сент-Джонса из Нью-Йорка. Джеззи запаслась билетами на лучшие места: это доказывало, что она знала весь город, поскольку легче попасть на бал по случаю инаугурации, чем на матч за кубок восточного побережья.
Держась за руки, мы шли к сияющему огнями Центру. Я обожаю джорджтаунцев, особенно их тренера, негра по имени Джон Томпсон. Мы с Сэмпсоном всегда норовили сходить хоть на два-три их матча в сезон.
— Я прям тащусь от «Хищников востока», — подмигивая, изрекла Джеззи на молодежном жаргоне.
— А я от «Гойи».
— А это они и есть — нечего умничать, — и она с забавной гримасой выдула пузырь из своей жвачки.
— Ты — просто кладезь всяких дурацких сведений, — рассмеялся я. Действительно, трудно было отыскать что-нибудь такое, о чем бы она не знала из жизни или из книг. — А у сент-джонсцев какое прозвище?
— «Сент-джонские краснокожие». У них, кстати, играл Крис Муллин. Их еще называют «джонни». А Крис Муллин играет сейчас за команду «Голден стейт» — их прозвали «бойцы».
Мы на секунду остановились, я наклонился к ней, чтобы что-то сказать, но слова застряли в глотке…
— Эй, ниггер-любовник! — раздался крик с противоположной стороны стоянки. — Эй вы, соль и перец!
Джеззи крепко сжала мою руку.
— Спокойно, Алекс, не обращай внимания.
— Я совершенно спокоен.
— Пошли скорее в Центр. Это дерьмо не заслуживает ответа.
Я выпустил ее руку и направился к трем подвыпившим парням, стоявшим у тумбы. Нет, это не были студенты ни джорджтаунского университета, ни Сент-Джонса. Они были в парках и кепках со знаками какой-то команды или компании. Наглые белые парни, чуть старше двадцати лет, достаточно взрослые, чтобы понимать, что к чему.
— Кто из вас сказал «ниггер-любовник»? — сразу задал я вопрос, чувствуя, как мое тело деревенеет. — Кто это сказал? Это шутка? Может, кто-нибудь объяснит мне юмор?
Один из парней вышел вперед и, презрительно глядя из-под козырька, спросил:
— Чего надо, парень? Чего лезешь один против троих?
— Понимаю, что вам неудобно, но что поделаешь. Может, еще успеете приискать четвертого?
— Алекс, пожалуйста, не надо! Пойдем отсюда! — раздался за спиной голос Джеззи.
— Гребаный Алекс, вот тебе и дамочка на помощь подоспела, — гнусно усмехнулся один из них.
— Тебе нравится Алекс, дорогуша? Это твой любимый мужчина, да? Твой пугливый зайчик?
Раздался звук пощечины — очень звонкий и совсем рядом. Я нанес парню в кепке с козырьком первый удар, затем, развернувшись, заехал второму в висок. Первый тяжело осел на землю, кепка отлетела в сторону. Второй чуть постоял, пошатываясь, затем медленно опустился на одно колено. Бойцовский дух у них мгновенно улетучился.
— Мне надоели ваши дерьмовые выходки. Я от них устал. — Мой голос дрожал от бешенства.
— Простите, мистер, он выпил лишку. Мы все хватили как следует, — испуганно забормотал парень, который оставался на ногах.