начальников штаба, а Луи Салливан — министром здравоохранения и социальных служб. Я стал мэром благодаря Джесси Джексону, — признался он, глядя на свое отражение в стекле, пока мы ехали к центру города.
— А теперь вы поможете продвинуться мне, — заключил я, — замечательно, премного благодарен! Только позабыли спросить — хочу ли я этого.
— Все так, — согласился Монро. — Алекс, куда тебя заносит!
Я уже завелся:
— Хотите мне помочь — помогайте по-настоящему. Мне очень жаль двоих белых ребятишек, но их разыщут уж как-нибудь без меня и без вас. Куча народу встанет на уши, будьте уверены.
— Совершенно верно, — согласился мэр. — Эти козлы друг другу на пятки будут наступать. Но ты меня выслушай, Алекс. Просто выслушай!
Когда Карлу Монро что-то от вас нужно, он этого добьется. Я уже неоднократно испытывал на себе его методы давления, и вот оно снова начинается.
— Милый мой, ты уже не совсем тот легендарный Алекс Кросс, — начал мэр.
— Не знаю, о чем вы, — у меня все прекрасно. Есть и крыша над головой, и пища.
— Во-первых, остался жить в Саут-Исте, хотя запросто мог бы уехать оттуда. А в Сант-Эйс все еще работаешь?
— Ага. У нас смешанная группа для терапевтических сеансов. Называется «Черные самаритяне».
— Помнится, я видел один ваш спектакль. У тебя, ко всему прочему, неплохие актерские данные.
— А, «Кровавый узел» Атола Фьюгарда. Это отличная пьеса — при всем желании не сыграешь плохо.
Я припомнил, как Мария впервые привела меня в любительский театр…
— Ты следишь за моей мыслью, Алекс? Понимаешь, что я хочу сказать?
— Понимаю — вы, похоже, сватаетесь ко мне, — расхохотался я. — Только для начала придется поухаживать.
Монро прямо-таки закатился от моей шутки:
— Ты правильно понял!
— Тогда ты на верном пути, Карл. Услаждай меня красноречием, прежде чем трахнуть.
Мэр захохотал еще громче. Сегодня он мой закадычный дружок, а завтра едва ли узнает при встрече. В нашем отделе его прозвали «Кокос» — сверху темный, а внутри — белый. Иногда мне кажется, что он очень одинок. Я силился понять, чего он добивается от меня.
Монро вдруг замолчал и заговорил, лишь когда мы добрались до автострады Уайтхерст. Невзирая на слякоть, машин было видимо-невидимо.
— Алекс, мы столкнулись с трагической ситуацией. И здесь важно, кто именно распутает клубок. И я хочу, чтобы это был именно ты, чтобы ты стал главной фигурой. На этом деле ты заработаешь репутацию.
— А мне по фигу эта репутация и почетное звание главной фигуры, — отрезал я.
— Знаю — поэтому и выбрал тебя. Послушай, что я тебе скажу: ты умнее всех нас и должен вершить дела в этом городе. Перестань упрямиться, тебя ждет слава.
— Мне не нравится ни идея славы, ни подобные пути к ней. Это все не мое.
— А мне лучше знать. Сделай это для нас обоих, Алекс. — Монро уже не улыбался. — Ты будешь все время держать меня в курсе. Мы с тобой связаны одной веревочкой. Мы оба сделаем карьеру на этом деле! Это верняк!
«И для чьей же карьеры это верняк», — подумал я.
У здания мэрии Монро вылез из машины и в последний раз напутствовал меня:
— Это сверхважное дело, Алекс, и оно — твое!
— Нет, спасибо.
Но Монро уже скрылся.

Глава 9

Ровно в двадцать пять минут одиннадцатого, точно по графику, Гэри Сонеджи выехал из города и свернул на разбитую грунтовую проселочную дорогу. Уже в пятидесяти ярдах от шоссе кусты черной смородины, росшие по бокам дороги, скрывали абсолютно все. Подскакивая на колдобинах, фургон въехал на ферму, миновал загородную дощатую развалюху и подкатил к сараю, точнее, к тому, что когда-то было сараем. Туда Сонеджи и загнал фургон, радуясь, что все прошло успешно.
Внутри сарай оказался довольно обжитым, чего нельзя сказать о других строениях на ферме. Справа стоял черный «сааб» 85-го года, пахло бензином и сырой землей. Три разбитых окна были аккуратно затянуты марлей. Всякая полевая техника отсутствовала.
Достав пару банок кока-колы из холодильника под пассажирским сиденьем, Гэри Сонеджи выпил их залпом.
— Эй, ребятки, как насчет коки? — забавляясь, обратился он к одурманенным хлороформом детям. — Не хотите? Ничего, скоро вам очень-очень захочется пить.
Ни в чем нельзя быть уверенным до конца, но представить, чтобы полиция сумела напасть на его след — невозможно. Он — реалист и понимает, насколько глупо верить в полный успех, и все же сейчас им не за