позвонили.
— Вероятно, вам придется прийти в другой раз, — ответила Вивиан. — Возможно, звонил мой друг. Извините. В другой раз.
Гэри пожал плечами. Это было восхитительно, не хотелось так быстро заканчивать.
— Я понимаю, вы можете вызвать нас еще раз. Проверьте снова счетчик. Ведь речь идет о переплате. С этим стоит разобраться.
— Хорошо, я поняла.
Вивиан Ким сняла цепочку и впустила Гэри внутрь. Войдя, он быстро извлек из-под куртки длинный охотничий нож и приставил его к лицу учительницы:
— Молчать, Вивиан. Молчать.
— Откуда вы знаете мое имя? — в ужасе прошептала она. — Кто вы?
— Потише, Вивиан. Не надо бояться. Я уже делал это раньше. Я — просто домашний воришка.
— Что вам надо? — Учительницу охватила дрожь.
Гэри на секунду задумался:
— Мне надо передать по телевидению одно послание. Я хочу славы, я ее заработал… Я хочу быть кошмаром Америки!!! Вот поэтому я в столице… Я Гэри. Ты что, не помнишь меня, Вив?

Глава 34

Мы с Сэмпсоном бежали к Капитолийскому холму. Руки и ноги плохо слушались меня, дыхание вырывалось со свистом. Машины «Скорой помощи» и полицейские машины полностью перекрыли движение, так что нам пришлось припарковаться в двух кварталах от места происшествия. Журналисты с Си-эн-эн и вашингтонской телерадиокомпании уже были там. Тревожно завывали сирены. Впереди маячила кучка репортеров. Они моментально засекли нас — это так же несложно, как заприметить в Токио поп-группу из Гарлема.
— Детектив Кросс! Доктор Кросс! — взывали репортеры, тщетно пытаясь нас задержать.
— Без комментариев. С дороги, к чертовой матери!
В квартире Вивиан Ким — все те же: криминалисты, медики, эксперты, патологоанатомы в прорезиненных костюмах…
— Больше не могу, — вдруг ослабел Сэмпсон, — все летит в тартарары… Это чересчур даже для меня.
— Мы с тобой на пару сгорим на работе, — пробормотал я, озираясь кругом.
Сэмпсон схватил меня за руку и не отпускал — только тогда я понял, что он и впрямь дошел до точки. Мы вошли в первую спальню, справа от холла. Успокоиться никак не получалось. Комната прелестно убрана — масса чудесных черно-белых семейных фотографий и портретов на стенах, среди них висит старинная скрипка. Совсем не хотелось видеть то, ради чего мы пришли. Но пришлось.
Вивиан Ким лежала на постели, пригвожденная к ней длинным охотничьим ножом, воткнутым прямо в живот. Обе груди отрезаны, волосы на лобке сбриты. Глаза закатились, будто перед смертью она увидела что-то у изголовья.
Я отвел глаза от изуродованного тела и машинально уставился на яркое пятно на полу. Но это же… У меня перехватило дыхание: никто нас не предупредил — значит, они не заметили. Это же главная улика — к счастью, ее не убрали.
— Смотри, вот сюда! — указал я Сэмпсону.
На полу спальни валялась вторая розовая спортивная тапочка с ножки Мэгги Роуз Данн. Убийца добавил «художественный штрих» — так это называется на языке патологов. Он передал нам послание, оставил свой автограф. Нагибаясь за тапочкой, я весь дрожал. Это — самый садистский вид юмора: детская розовая обувка рядом с жутко изуродованным телом.
Итак, здесь побывал Гэри Сонеджи — он же убийца из Саут-Иста. Это он, точнее, оно. Нелюдь. И оно снова здесь, в городе.

Глава 35

Итак, Гэри Сонеджи действительно в Вашингтоне, рассылает послания своим поклонникам… В его поведении появилось нечто новенькое: похоже, он приманивает нас. Джиф предоставил нам с Сэмпсоном свободу действий, поскольку похищение оказалось связанным с убийствами в Саут-Исте.
— Сегодня выходной, положено развлекаться, — сообщил мне Сэмпсон, пока мы брели по улицам нашего гетто. Тринадцатое января. Леденящий холод. На каждом углу бродяги греются у костров, разожженных в мусорных контейнерах. У одного на голом затылке вытатуировано общеизвестное краткое неприличное слово, очень точно выражающее мои чувства на текущий момент.
— Что-то мэр Монро не звонит и не пишет, — изрек я, любуясь клубами белого пара, вырывавшегося изо рта.
— Некогда ему, — пояснил Сэмпсон. — Он появится на сцене, когда мы поймаем этого нелюдя и придет пора раскланяться.
Так мы и брели, подшучивая друг над другом и над ситуацией. Сэмпсон напевал лирическую попсу — его любимое занятие. С утра у меня над ухом звучал популярный шлягер «Теперь, когда любовь нашлась». «Ах, тоненький мой прутик. Эх, желтенький мой лютик». Сэмпсон утверждает,