витрине.
"У тебя усталый вид, – подумала она. – Усталый, беспокойный... и испуганный".
Она была невысокой женщиной, всего лишь пять футов и четыре дюйма. Ее рыжеватые волосы были собраны в пучок и убраны" под шапочку. Темные веснушки, оставшиеся от летнего солнца, выступали на щеках и переносице.
"Что ты собираешься делать, девушка? – тихо спросила она у своего отражения. – Ты и впрямь готова пойти на это? Пег (как ее фамилия?) может, и готова. Шарлотта Томас, может, и готова. А ты?" Она крепко сжала губы и уставилась на тротуар. Наконец, в раздумье пожав плечами, вошла в помещение.
Бостонская больница представляла собой массивную гидру из стекла и кирпича с тремя щупальцами, устремленными на северо-запад, в сторону Роксбери, и другими тремя на юго-восток, в центральные районы. За сто пять лет своего существования у нее выросло несколько крыльев, которые с течением времени увяли и отмерли, чтобы уступить место более крупным и сильным. Постоянные перестройки, наравне с белыми униформами, снующими внутри ее чрева, являлись неотъемлемой частью этого живого организма.
Попечители больницы, так и не сумевшие отыскать благодетеля, который был бы достаточно богат и подарил бы им целое здание, взяли на вооружение примитивный принцип обозначения щупальцев по их направлению. Раздвижные двери, через которые Кристина вошла в главный вестибюль, располагались между юго-востоком и югом.
Она взглянула на большие золотые часы, вправленные в гранитную плиту над столом справок. Два тридцать. Остается двадцать пять минут до окончания утренней смены на секторе Юг-4, после чего наступит ее смена, которая будет продолжаться с трех до одиннадцати.
Кристина прислонилась к каменной колонне и огляделась. Больные и посетители заполнили все кресла; много народу толпилось у стола информации; третьи, пробираясь сквозь толпу, спешили в другое крыло. Между рядами кресел из пластика наготове стояли кресла-каталки. Это место, которое она видела за прошедшие пять лет тысячу раз, всегда наполняло ее душу волнением и трепетом. Выпадали дни, особые отдельные дни, когда она почти физически ощущала себя частицей этого живого существа – больницы. Дни, когда она ощущала его пульс, как свой собственный. Медленно она пересекла вестибюль и влилась в поток, движущийся к главной артерии южного крыла.
На этаже Кристины сектора Юг-4, как и на других этажах семиэтажного крыла, находились терапевтические и хирургические больные, и каждый под наблюдением частнопрактикующего врача. Несколько врачей-стажеров, разбросанных тут и там по всей больнице, служили аварийным резервом. На этом этаже, впрочем, как и на всех других этажах и этой, и других больниц, сестры большую часть времени являлись единственным медицинским персоналом.
Выйдя из лифта, Кристина оглядела коридор, чтобы убедиться, что не видно тележек для перевозки тяжелобольных или какого-либо другого оборудования, которое указывало бы на экстренную ситуацию в одной из палат. Вокруг царила обычная деловая обстановка, но предчувствие, выработавшееся у нее за прошедшие пять лет, подсказывало: что-то здесь не так.
Она приближалась к посту медицинской сестры, как вдруг раздались крики... жалобные, разрывающие душу завывания из другого конца коридора. Кристина побежала на крик. Пробегая мимо палаты 412, она успела заметить в ней Шарлотту Томас, беспокойно спавшую из-за поднявшейся суматохи.
Крики доносились из палаты 438... палаты, в которой лежал Джон Чепмен. Она влетела в палату и остановилась в дверях. В палате все было перевернуто вверх дном. Конфеты, книги, цветы и разбитые вазы валялись на полу. На стуле, закрыв лицо руками, сидела жена Джона Чепмена, гордая невысокая женщина, с которой Кристина познакомилась во время его госпитализации. Его постель была пуста.
– О, Бог мой! – простонала Кристина, подбегая и опускаясь на колени перед женщиной, рыдания которой перешли в протяжное завывание. – Миссис Чепмен?
– Мой Джонни мертв. Его нет! Меня все уверяли, что с ним все хорошо, а он умер. – Она невидящим взором уставилась на пол, скорее обращаясь к себе, чем к Кристине.
– Миссис Чепмен, я Кристина Билл, одна из вечерних сестер. Чем я могу вам помочь? Вам что-нибудь нужно? – Кристине стало больно при мысли, что с ними больше нет Джона Чепмена. Почти легендарный борец за права черных и других меньшинств чувствовал