за столом служили тому наглядным подтверждением. Пожав плечами, она поставила вопрос на голосование. Слева от нее Сара Дьюи медленно подняла руку. Барбара по очереди смотрела на каждую женщину, и как по команде их руки поднимались. Все проголосовали единогласно "за".
Прерывая наступившее молчание, Дотти Дельримпл откашлялась и впервые проговорила. – Пегги, как ты знаешь, Кристина Билл работает у меня. Я знаю ее достаточно хорошо, хотя еще не решилась сказать ей о моей причастности к "Союзу". Она, как ты заметила, замечательная сестра, преданная идеалам, которые мы все разделяем. Можем ли мы быть уверены, что она позволит этому человеку ответить за то, что сделала сама, независимо от нашего решения, принятого сегодня?
Этот вопрос не выходил из головы каждой женщины.
– Это, Дороти, наша с тобой ответственность... твоя и моя. В свое время ты должна будешь открыться ей. Объяснить ситуацию, а ты прекрасно это умеешь делать. Я уверена, она тебя поймет. Ты можешь поделиться с ней своим секретом, так как я думаю, что она заслужила такое доверие. Если необходимо, я и все присутствующие здесь поделятся с ней своими секретами. Тебя это устраивает?
Дельримпл улыбнулась.
– Я знаю тебя слишком долго и слишком хорошо, чтобы спрашивать, есть ли у меня выбор. Я поговорю с ней.
Пегги кивнула и улыбнулась в ответ.
Дороти Дельримпл действительно знала Пегги хорошо. С самого начала Дотти следила за ее стремительной карьерой... даже уговорила поступить в высшее медицинское училище в то время, когда туда трудно было поступить женщине, а тем более медсестре. Она следила за удивительными успехами Пегги в области кардиологии и ее браком с одним из самых известных ученых и сторонником прав человека в мире. Она следила за тем, как эта женщина стала играть первую скрипку при подборе медицинских кадров для одной из крупнейших в стране больниц.
Она знала так же твердо, как то, что завтра взойдет солнце, что Маргарет Доннер Армстронг достигнет всего, чего захочет. Приговор Дэвиду Шелтону вынесен и его судьба фактически предрешена.
Произнеся еще несколько слов, Барбара Литтлджон распустила собрание. Попрощавшись, Дотти остановилась у роскошного букета, наклонилась, чтобы вдохнуть его сильный аромат, и слегка коснулась воздушного лепестка. Затем, бросив прощальный взгляд на Пегги, вышла.
Комната быстро опустела. Вскоре в ней остались только двое – Пегги Доннер, невозмутимо уставившаяся в окно, и Сара Дьюи, которая остановилась в дверях, а затем вернулась. Она была в десяти футах от Пегги, когда та, не оборачиваясь сказала. – Сара, как мило с твоей стороны, что ты осталась. Нам так редко выпадает возможность поговорить по душам.
Стройная негритянка замерла на месте, затем заметила свое отражение в стекле.
– Так вот каким образом Пегги Доннер прославилась тем, что видит затылком?
– Одна из моих уловок. – Маргарет Армстронг обернулась, тепло улыбаясь. Сару она сама вовлекла в движение. – Я вижу беспокойство в твоих прекрасных глазах, Сара. Тебя тревожит то, что произошло сегодня?
– Немного. Но не из-за этого я осталась, чтобы поговорить с тобой.
– О?
– Пегги, совсем недавно Джонни Чепмен умер в твоей больнице от обширной аллергической реакции. Вероятно, это связано с каким-то лекарством. По крайней мере, так поговаривают. Ты слышала о нем и работе, которую он делал? – Армстронг кивнула. – Хорошо, я знала Джонни много лет. Заседала во многих комитетах... всех и не сосчитать.
– И?
– Я говорила кое с кем о причинах его смерти. С людьми из моего окружения. Один заявил, что в этой смерти не было ничего случайного. Ты, вероятно, догадываешься, что он мозолил глаза многим важным людям много лет.
– Моя дорогая, всякий раз, когда умирает важный или влиятельный человек, появляются теории, отвергающее естественную или случайную смерть. Конечно, все эти теории – сплошная чушь.
– Я понимаю, – сказала Сара, – и хочу надеяться, что в данном случае ты права. Наверняка мы никогда не узнаем, потому что церковь Джонни запрещает вскрытие трупа. Это мне сказала его жена. Она написала это большими красными буквами на его карте возле списка тех лекарств, к которым он испытывал аллергию.
– На что это ты намекаешь? – беспокойно спросила Армстронг.
– Пегги, этот человек сказал мне, что ему доводилось слышать, что Джонни Чемпен не покинет Бостонскую больницу