кофе и вела непринужденную беседу с Кристиной Билл и палатной сестрой, Уинни Эджерли. Когда Дэвид подошел к женщинам, его глаза невольно устремились на Кристину. Ее глаза и улыбка, казалось, говорили тысячу разных вещей одновременно. Или, возможно, это были его слова, его мысли, а не ее. В воображении промелькнуло идеальное, как драгоценный камень, лицо Лорен, и исчезло под взглядом этих карих глаз, устремленных на него.
Голос доктора Армстронг вывел его из забытья.
– Эй, Дэвид, – весело сказала она. – В больнице только и говорят о том, как ты сделал новую ногу моему коротышке. Молодец! Бери чашку и поднимем тост за твою успешную операцию. – Она взглянула на содержимое чашки, поморщилась и добавила: – Если, конечно, это можно назвать кофе.
На ней была черная юбка и светло-голубой кашемировый свитер. Золотая брошка-бабочка была единственным ее украшением. Она носила белый халат без пуговиц, какие неофициально полагались только профессорам или видным преподавателям. Ее черные волнистые волосы были коротко подстрижены и идеально сочетались с цветом ярко-синих глаз и тонкими чертами лица. От нее исходила такая энергия, которая заставляла подчиняться и уважать ее. В статье, написанной шесть лет тому назад и посвященной значительному вкладу Армстронг в медицину, она была охарактеризована как "Заметная фигура в американской кардиологии". А в то время ей было всего лишь пятьдесят восемь.
Обозревая пост медицинских сестер, Дэвид не мог не заметить непринужденных отношений, установившихся между Армстронг и двумя сестрами. Не то, что у доктора Уолласа Хатнера – с учетом того факта, что доктор Армстронг была женщиной. Контраст становился еще более ярким, когда она встала и налила ему чашку кофе.
Она представила его сестрам как "героя дня" и, озорно подмигнув Кристине, добавила, что Дэвид, насколько ей известно, не женат. Он покраснел и закрыл глаза в явном смущении, но одновременно понял, что тщательно избегает зрительного контакта с Кристиной. Через несколько секунд Армстронг заставила его подробно рассказать, как он оперировал ногу Баттеруорта. Опасность на этот раз миновала.
Рона Гоулд, младшая медсестра, присоединилась к группе, когда Дэвид с помощью красного и синего фломастера рисовал детали операции.
У него сложилось мнение, что Армстронг уже знает достаточно много об операции, вероятно, от одной из операционных сестер. Вместе с тем она приняла самое живое участие в дискуссии.
– А знаешь, – сказала она наконец, – я зашла в послеоперационную палату проведать Олдоса, а он ничего не помнит. Продрых самый важный момент в своей жизни. Человек мог лишиться ноги, если не сказать большего, а он спит как ни в чем не бывало. Вот что значит хорошая местная анестезия. А?
– Мне кажется, что он заснул после моих объяснений, что я собираюсь с ним сделать, – пошутил Дэвид.
Армстронг рассмеялась вместе с тремя сестрами, потом сказала:
– Дэвид, ты что-то говорил о трудной больной здесь, на Юге-4, Шарлотте Томас?
– По правде говоря, да, – ответил Дэвид. – Вы случайно не читаете чужие мысли?
– Ничего такого экзотического. Мы с сестрами вычислили, что на этом этаже только она одна соответствует описанию, поэтому я воспользовалась шансом и просмотрела ее карту.
– И?
– Ты оказался прав. У нее быстро развивается общий паралич тела. Фактически у меня только одно дополнение к твоей замечательной записке, которую ты написал утром, перечисляя ее многочисленные проблемы. У твоей миссис Томас в довершение всего еще и определенные признаки заболевания коронарной артерии. Я нашла их на электрокардиограмме. По крайней мере, я так прочитала кардиограмму, – скромно прибавила она. – К тому, что делается, решительно нечего добавить. Ты не считаешь, что закупорка кишечника потребует повторного обследования?
– Господи, надеюсь, что нет! – воскликнул Дэвид. – Для нее это будет третья серьезная операция меньше чем за три недели.
– Доктор Шелтон, у меня к вам вопрос, – сказала Кристина.
– Пять, пять, пять... два, ноль, один, шесть, – протараторил он.
– Что это?
– Номер моего телефона, – ответил Дэвид и немедленно сообразил, что ему следовало бы побольше узнать о Кристине Билл, Прежде, чем подобным образом шутить с ней.
Гоулд с Эджерли рассмеялись, но Кристине было не до смеха.
– Не смешно, – сказала она. – Я не встречала другой такой женщины, которая