ли мой мальчик ей об этом? Хорошо, если так. Мне очень хотелось, чтобы они побыстрее сблизились. Дэмону и Дженни, кроме папы и прабабушки, нужна была мать.
– Мы еще не очень хорошо поем, – предупредил меня сын, отправляясь к остальным мальчикам. На лице его теперь явно читались смущение и беспокойство. – И сейчас будет всего лишь вторая репетиция. Мистер Дэйн говорит, что мы ему напоминаем бочонок с касторкой. Он такой крутой, папочка! Он заставляет нас стоять, не шевелясь, целый час.
– Мистер Дэйн еще круче, чем ты и даже чем миссис Джонсон! – хитро улыбнулась Дженни. – Он круче всех!
Я уже слышал, что Натаниэл Дэйн считался слишком требовательным учителем. Маэстро даже называли «Большой Дэйн», как собаку породы дог, которую почти все боятся; зато его хоровые коллективы считались лучшими в стране. И большинство мальчиков учились у него не только пению и дисциплине, а вырабатывали настоящий мужской характер. Сейчас мистер Дэйн, широкоплечий мужчина невысокого роста, но при этом весьма грузный, выстраивал своих подопечных на сцене. На маэстро был черный классический костюм и черная рубашка, застегнутая до последней пуговицы, без галстука. Хор начал разминку с куплетов о трех слепых мышках. Надо признаться, пели ребята совсем неплохо.
– Я так счастлив за Дэмона. Посмотрите, какой он довольный и гордый, – шепнул я Бабуле и Джанель. – И настоящий красавец. Вот ведь чертенок!
– Осенью мистер Дэйн будет набирать хор девочек, – доверительно сообщила мне Дженни. – Вот увидишь, я поступлю туда. Вернее, услышишь.
– Обязательно попробуй, девочка, – улыбнулась Бабуля и прижала Дженни к себе. У Наны здорово получается подбадривать других и вселять в них уверенность в себе.
Неожиданно мистер Дэйн остановил хор и сердито воскликнул:
– Что это? Я слышу, как кто-то фальшивит. Мне это совсем не нужно, джентльмены! Я хочу слышать чистую дикцию без фальши. Только шелк и серебро. Чтобы больше никто здесь петухом не кукарекал!
Краем глаза я неожиданно заметил Кристину, только что вошедшую в зал. Сначала она внимательно наблюдала за Дэйном и мальчиками, а потом посмотрела в мою сторону. Некоторое время взгляд ее был серьезен, как и положено директору школы, но потом она улыбнулась и даже подмигнула мне.
Я осторожно прошел к ней. Сердце, успокойся!
– Молодец у меня сын! – сразу же сообщил я с напускной гордостью. Сегодня Кристина надела серый брючный костюм с кораллово-розовой блузкой. Господи, как же я любил ее! Каким счастливым я чувствовал себя рядом с ней. Мне было приятно стоять просто так, ничего не делая, а лишь ощущая, что Кристина здесь, совсем близко.
Она улыбнулась, вернее, рассмеялась, глядя на меня.
– У него всегда все получается, – кивнула моя возлюбленная, не скрывая своей радости за Дэмона. – Я так надеялась, что ты придешь сюда сегодня, – перешла она на шепот. – Я ужасно скучала без тебя. Каждая минута теперь кажется невыносимой. Тебе знакомо такое чувство?
– Да, к этому состоянию я уже успел привыкнуть.
Мы держались за руки, а хор продолжал репетицию. Теперь все в моей жизни постепенно становилось на свои места, и к этому тоже надо было привыкать.
– Иногда… Иногда мне еще снится Джордж. Как будто в него опять стреляют, а потом он погибает, – с грустью заметила Кристина. Ее мужа убили в их собственном доме, и она видела этот кошмар своими глазами. Пожалуй, именно поэтому она до сих пор боялась связать свою жизнь с моей: ей было страшно, что и меня могут вот так запросто застрелить во время очередного расследования. И еще ее страшило то, что я невольно могу привлечь насилие и к себе в дом.
– А я до сих пор помню тот день, когда мне сообщили о гибели Марии. Со временем боль стихает, но никогда не пропадает насовсем.
Кристина знала об этом. И хотя ей уже были известны ответы на все вопросы, иногда хотелось просто поговорить. В этом мы с ней одинаковы.
– И, тем не менее, я продолжаю работать именно здесь, в юго-восточном районе, – продолжала Кристина. – Я прихожу сюда каждый день, хотя могла бы позволить себе выбрать школу по своему усмотрению где-нибудь в Мэриленде или Вирджинии.
– Да, – кивнул я. – Все же ты предпочла остаться здесь.
– Как и ты.
– Как и я.
Она сжала мою ладонь:
– Видимо, мы созданы друг для друга. Так зачем этому противиться?

Глава тридцать третья

На следующий день рано утром я