как и не все здесь в точности повторяло убийства прочих «Джейн Доу», я отнесся к этому достаточно разумно, поскольку знал, что у убийцы не было своего четкого «рисунка» для каждого преступления. Вот в этом-то и заключалась моя основная проблема. Получалось так, что его фантазии все еще развивались, а отсюда напрашивался вывод о том, что преступник еще не закончил своего кровавого пути, да и вряд ли собирается это сделать в ближайшем будущем.
По полу были разбросаны кусочки целлофана и серебряной фольги. Крысам нравится все блестящее, и, скорее всего, это они разорвали пакет и по кусочкам теперь пытались разнести его по своим гнездам. На потолке по всем углам разрослась паутина.
И все же мне надо было осмотреть тело и сделать это достаточно внимательно.
– Я детектив Алекс Кросс. Мне нужно осмотреть ее одному, – наконец выдавил я, обращаясь к молодым мужчине и женщине, которые представляли собой бригаду скорой помощи. – Это займет всего пару минут. Потом я больше не буду вам мешать.
– Но тело уже было осмотрено другими детективами, – возразил мужчина. Это был тощий, как жердь, тип с длинными грязными волосами, неряшливо свисающими до плеч. Он даже не удосужился взглянуть мне прямо в глаза. – Дайте мне сначала закончить свою работу. Я не собираюсь оставаться надолго в этой клоаке. Тут одна зараза повсюду. Вы только принюхайтесь.
– А ну-ка, отойди в сторону! – внезапно рявкнул Сэмпсон. – Да побыстрее, пока я сам не отшвырнул подальше твой тощий зад.
Медик выругался, но посчитал благоразумным все же подняться и отойти подальше от тела Нины. Настала моя очередь. Я постарался вести себя как настоящий профессионал и, осматривая труп, припомнить все детали и особенности, с которыми мне пришлось сталкиваться при осмотре других тел безымянных женщин, которые были обнаружены на юго-востоке. Я искал связь между преступлениями. Меня мучила мысль: неужели один человек способен совершить столько убийств? Но если это и так, то Нина стала жертвой самой жестокой и безумной его фантазии.
Тяжело вздохнув, я опустился на колени рядом с телом. И хотя над ним уже успели потрудиться крысы, все же самые страшные повреждения ей нанес убийца.
Все говорило о том, что Нина была забита до смерти. Ее били кулаками и, возможно, ногами тоже. Она получила не менее сотни сильных ударов. Я еще не встречал ничего подобного и не представляю себе, за что человека можно так жестоко наказать. Почему же все-таки это произошло? Ей только что исполнился тридцать один год, в доме этой доброй и талантливой женщины подрастали двое детишек, а сама Нина была предана своей благородной работе в больнице святого Антония.
Неожиданно в здании раздался резкий хлопок, словно где-то выстрелила винтовка. Звук эхом разнесся по подвалу. Оба члена бригады скорой помощи чуть ли не подпрыгнули на месте.
Все остальные нервно рассмеялись. Я-то точно знал, что сейчас произошло.
– Всего-навсего сработала крысоловка, – пояснил я медикам. – Привыкайте.

Глава десятая

Мне пришлось пробыть на месте преступления более двух часов, хотя я и надеялся закончить осмотр побыстрее. Я ненавидел каждую секунду моего пребывания в том странном заброшенном доме. Мне никак не удавалось обнаружить закономерности во всех убийствах безымянных женщин, и смерть Нины Чайлдз, к сожалению, ничуть не продвинула меня в раскрытии преступлений. Для чего этому чудовищу пришлось наносить ей столько ударов, причем с подобной жестокостью? С какой стати там лежал букет засохших цветов? Неужели там «поработал» все тот же неуловимый убийца?
Когда я присутствую на месте преступления и имею дело с убийством, я словно осматриваю его с высоты. И я понимаю, как много информации исходит от самого тела жертвы.
Мы с Сэмпсоном внимательно осмотрели весь дом, начиная от подвала и заканчивая крышей. Затем мы прошлись по району. Разумеется, никто не видел никаких подозрительных людей и вообще ничего не слышал. Но это меня нисколько не удивило.
А вот теперь начиналась самое неприятное. Мы с Сэмпсоном направились в дом к Нине, в район Брукленд, который расположен к востоку от Католического Университета. Я понимал, как преступление засасывает меня, как я весь начинаю словно жить им одним, пытаясь полностью вникнуть в него. Но ничего не мог поделать с собой.
День выдался на удивление жарким, и солнце беспощадно палило.